Что такое жизнь?

Связь между часовым механизмом и организмом

Это звучит банально, но, думаю, передает самую суть. Часовой механизм может работать «динамически», поскольку сделан из твердых материалов, которые держат форму благодаря силам Гайтлера – Лондона, достаточно прочным, чтобы справиться с разупорядочивающим действием теплового движения при стандартной температуре.

Теперь, полагаю, следует сказать еще несколько слов для разъяснения сходства между часовым механизмом и организмом. Все просто: организм также опирается в своей работе на твердый материал; апериодический кристалл, формирующий вещество наследственности, по большей части не подвержен действию теплового движения. Но, пожалуйста, не обвиняйте меня в том, что я низвел хромосомные фибриллы до «шестеренок органической машины», не сославшись на основополагающие физические теории, на которых базируется это сравнение.

В действительности следует оставить риторику и вспомнить фундаментальное различие между этими двумя системами, чтобы оправдать эпитеты «новый» и «беспрецедентный» применительно к биологическому случаю.

Самые удивительные особенности таковы: во-первых, любопытное распределение шестеренок в многоклеточном организме, а во-вторых, факт, что эти отдельные шестеренки не созданы человеком, а являются изящнейшим шедевром божественной квантовой механики.

Эпилог О детерминизме и свободе воли

В награду за серьезные усилия, предпринятые мной для разъяснения чисто физических аспектов нашей проблемы sine ira et studio[39], я прошу разрешения добавить свое собственное, субъективное ви́дение философского толка.

Согласно вышеизложенным доказательствам, пространственно-временные события в теле живого существа, соотносящиеся с активностью его разума, самосознанием или любой другой деятельностью, являются (учитывая также их сложную структуру и принятое статистическое объяснение физикохимии) если не строго детерминированными, то статистически детерминированными. Для физика я хочу подчеркнуть, что, по моему мнению – и вопреки мнению, принятому в определенных кругах, – квантовая неопределенность не играет здесь биологически существенной роли, разве что усиливает случайный характер таких событий, как мейоз, природные и рентгеновские мутации и т. п., каковые случаи являются очевидными и общепризнанными.

Чисто теоретически позвольте мне считать это фактом – как, я уверен, поступил бы любой беспристрастный биолог, если бы не знакомое неприятное чувство от «объявления себя механизмом». Ведь это напрямую противоречит свободе воли.

Однако непосредственные переживания сами по себе, какими бы разнообразными и несопоставимыми они ни являлись, логически не способны противоречить друг другу. Поэтому давайте попробуем сделать верный, непротиворечивый вывод на основании двух предпосылок:

(i) мое тело работает как механизм, подчиняющийся законам природы;

(ii) я знаю на основании непосредственного опыта, что сам направляю его действия, результат которых предвижу, а в случае судьбоносности и значимости этого результата беру на себя полную ответственность за него.

Единственным возможным следствием из этих двух фактов является то, что я – в самом широком смысле слова, то есть любой разум, когда-либо говоривший «я» или ощущавший себя «собой», – контролирую «движение атомов» согласно законам природы.

В культурной среде (Kulturkreis), где определенные концепции, когда-то имевшие или до сих пор имеющие более широкое значение для других людей, ограничены и специализированы, считается дерзостью выражать это заключение простыми словами, каких оно требует. В христианской культуре слова «следовательно, я господь всемогущий» звучат святотатственно и безумно. Но прошу вас на время забыть об этом подтексте и подумать: не является ли вышеизложенный вывод самым близким к единовременному биологическому доказательству существования бога и бессмертия.

Сама по себе эта мысль не нова. Насколько мне известно, возраст ранних записей составляет не менее 2500 лет. Начиная с ранних Упанишад[40], признание тождества «атман = брахман» (личное «я» равно вездесущему, всезнающему вечному «я») в индийской философии считалось не святотатством, а сущностью глубочайшего проникновения в работу мира. Все последователи веданты[41] стремились принять эту величайшую мысль, едва научившись произносить ее.

На протяжении веков мистики – независимо, однако в полном согласии друг с другом (подобно частицам идеального газа) – описывали личные уникальные переживания словами, которые можно свести к фразе: DEUS FACTUS SUM (я стал богом).

Для западной идеологии эта мысль осталась незнакомой, несмотря на Шопенгауэра[42] и других ее сторонников – и несмотря на влюбленных, которые, глядя друг другу в глаза, ощущают, что их мысли и радость слились в единое целое, а не просто схожи или идентичны. Но влюбленные, как правило, эмоционально слишком заняты, чтобы мыслить ясно, чем весьма напоминают мистиков.