Что смешного

Дортмундеру и так это было очевидно. Глядя на мистера Хэмлоу вблизи, можно было увидеть проблем семь или даже восемь. На нос была прицеплена пластиковая штука, которая крепилась к ушам, чтобы подавать в легкие кислород. Его лицо и шея были так сильно раздуты, кроме этих куриных лапок, словно велосипедным насосом усердно пытались восполнить утечку воздуха из шины. Его глаза были маленькими и злыми, зрачки – мутно-синие, из-за чего, когда он смотрел из-под своего красного берета, он был похож на смертоносного ястреба. Кожа его была красной, словно сырое мясо, как будто он по природе своей очень бледный человек, а его забыли на солнцепеке. И поза, в которой он сидел, была ужасной: он сидел практически только на своих лопатках, от чего его борода лежала на груди, и, в общем и целом, он был похож на медицинский мяч. Правое колено постоянно дергалось, словно воспоминание о молодости и роли барабанщика в танцевальном клубе.

Пока Дортмундер изучал эти нелицеприятные детали, мутные глаза мистера Хэмлоу изучали его, и тут мистер Хэмлоу спросил:

– Что вы знаете о Первой Мировой Войне?

Дортмундер задумался.

– Мы победили,– выдал он.

– А кто тогда проиграл?

– Другие. Не знаю, меня там не было.

– Меня тоже,– сказал мистер Хэмлоу, а затем послышался какой-то непонятный звук, то ли смех, то ли предсмертный хрип, но, скорее всего, это был смех, потому что он был все еще жив.

– Зато там был мой отец. Он там был. И он мне все рассказал.

– Наверное, интересно.

– Красноречиво. Мой отец сражался на войне еще два года после ее окончания, что скажете на этот счет?

– Видимо, он был энтузиастом.

– Нет, это был приказ. А знаете ли вы, с кем ему приходилось сражаться?

– Когда война закончилась? Дортмундер покачал головой. – Даже представить себе не могу,– ответил он.

– В 1917,– начал свой рассказ мистер Хэмлоу,– в США началась война. В Европе к тому моменту она уже шла три года. Это был тот же год, когда началась Русская Революция. Царя свергнули, и к власти пришли коммунисты.

– Насыщенный выдался год,– пожал плечами Дортмундер.

– Британцы,– коротко сказал мистер Хэмлоу, а затем сплюнул, как будто продолжения дальше не следовало. – Британцы,– он повторился,– содержали огромные склады боеприпасов в Мурманске, в глубоководном порту на российском побережье Баренцева моря, к северу от Северного Полярного Круга.

– Холодно там, наверное,– предположил Дортмундер.

– Не суть,– ответил мистер Хэмлоу. – Важно то, что после окончания революции им нужно было куда-то спрятать все эти боеприпасы от Красной армии. Поэтому – никакой войны не было объявлено, никаких официальных заявлений – мой отец и еще несколько сотен других бойцов американских вооруженных сил, включая военно-морской флот, отправились туда сражаться на стороне британцев, чтобы эта чертова Красная армия не успела добраться до оружия. Там они пробыли два года, уже после того, как война закончилась. Триста человек погибли. Но, наконец, в 1920 американцы смогли вернуться домой. Это был единственный раз за всю историю, когда американцы воевали с русскими на русской земле.

– Никогда о таком не слышал,– признался Дортмундер.

– Большинство об этом не знают.

– Для меня это тоже стало новостью, а мне казалось, что я довольно хорошо знаю историю,– выдал Эппик.

– Американские солдаты,– продолжил мистер Хэмлоу, в его голосе прозвучало некое удовлетворение, возможно, даже гордость,– нечисты на руку, всегда такими были. По всей Америке разбросаны украденные вещи.

– Издержки войны,– пояснил Эппик.

– Так принято говорить,– поправил его мистер Хэмлоу. – В конце вторжения, взвод американских солдат – девять парней, включая моего отца, и их сержант Альфред Х. Нортвуд нашли необычный склад в Мурманске. Это был шахматный набор, подарок для царя, не знаю, от кого, его только доставили кораблем, как вдруг началась революция большевиков. Этот набор был самой ценной вещью, которую они когда либо видели в своей жизни.

– Шахматный набор,– повторил Дортмундер.

– Фигуры были из золота, инкрустированные драгоценными камнями. Одному человеку было не под силу поднять весь комплект.

– О,– удивленно выдохнул Дортмундер. – Вот это шахматный набор.

– Вот именно. Он стоил миллионы. В военных беспорядках и с суматохой во время революции никто даже не догадывался о существовании этого набора, который был упакован в деревянный ящик.

– Это хорошо,– подметил Дортмундер.

– Многие ребята из этих экспедиционных войск,– продолжал мистер Хэмлоу,– были из Огайо и Миссури, поэтому они заключили соглашение. Они договорились забрать этот шахматный набор с собой в Штаты и продать их, чтобы осуществить их давнишнюю мечту – открыть сеть радио станций по всему Среднему Западу. Если бы они так и сделали, они бы обеспечили себе жизнь до самой смерти.

– Ух,– сказал Дортмундер, подметив это коварное «если».

– Сержант Нортвуд,– говорил мистер Хэмлоу,– забрал себе доску из слоновой кости и черного дерева. Один парень забрал коробочку из тика, где хранились фигуры. Остальные, в том числе и мой отец, забрали по четыре фигуры каждый, чтобы безопасно провести контрабанду.