Что посеешь...

Однажды вечером сидим в комнате у себя — Федя говорит: «Всё! Больше я не могу! У нас в Чимкенте сейчас тепло, виноград поспевает, дыни, урюк, — а здесь дождик с утра до вечера. Там нас красивые девушки с тобой ждут, а здесь мы, кроме бригадира грузчиков, ругателя и драчуна, не знаем никого! Да и в таком виде мы, что девушкам и неохота на нас смотреть! Конечно, этот город великий, но мы ему как-то сбоку припёка. Поехали назад!»

Послушал я его, представилось мне, как у нас на юге сейчас хорошо. Всё неприятное оттуда забылось — одно только приятное в памяти осталось.

«А как же аспирантура?» — спрашиваю. «Да ну её! — Федя говорит. — Зачем она? Вспомни, сколько у нас там людей хороших живёт, и домик имеют, и сад, и жену, и ораву ребятишек, а спроси у них, что такое «аспирантура», — они на тебя словно на сумасшедшего посмотрят! Кончаем с этим сумасшествием, едем назад!»

«А как же наука? Как же выведение новых сортов?» Такая мысль шевельнулась у меня, но как-то глухо она уже шевельнулась.

«Ладно, — только я сказал. — На всякий случай не будем говорить, что мы аспирантуру бросаем. Просто — на время как будто уезжаем. Мало ли что?» — «Ну как хочешь, — Федя вяло плечом пожал. — Можно и так».

И тут произошло такое событие... можно сказать, случайность всё повернула. Уже собрались мы с Федей, сдали все вещи наши на вокзал в камеру хранения. И решили вдруг съездить в Петергоф — знаменитый город фонтанов. Так и не повидали за всё время его, и неизвестно: будет ли у нас теперь возможность когда-нибудь его увидеть? Поехали туда, полюбовались фонтанами: знаменитый Большой каскад — стена бьющей воды от земли до неба, фонтан «Солнце», «Римские» — огромные чаши, потом разные шутейные — «Грибки», «Дубки», поливающие людей. Люди веселятся, а нам грустно: увидим ли их когда? Поехали в город обратно — и опоздали на вокзал. Как это получилось, непонятно, вроде бы всё рассчитано было. Примчались на вокзал — поезд ещё стоял, но нам надо ещё вещи из камеры хранения выручать? Бросились туда, пока вещи получили, на платформу выскочили, — поезд ушёл. Так вот случайность эта всё и решила...

Дед надолго умолк.

— А может, и не случайность это? — спросил я. — Может, ты остаться всё же хотел — и специально всё делал, чтобы на поезд опоздать?

Дед задумался:

— Да нет. Специально вроде об этом не думал. Но где-то, наверное, в извилинах это желание сидело, поэтому и двигался, наверное, чуть медленнее, чем всегда. Так что вот так: если бы не Петергоф, вся жизнь моя иначе бы пошла! И бабушку твою — мою будущую жену — не встретил бы, и отца твоего на свете бы не было... а значит — и тебя!

Вот это да! Много раз я бывал в Петергофе — и не знал, что он сыграл такую роль в моей жизни. Точнее, без него и моей жизни бы не было!

Надо будет обязательно съездить туда, посмотреть на всё уже с новой точки зрения и, может быть, даже в благодарность бросить монетку в фонтанчик с механической уткой — многие бросают монетки в этот фонтан.

— Вот так вот, — продолжил дед. — Федя потом всё-таки уехал. А я остался. И надо же как бывает в жизни: проводил я его на вокзал, простились, возвращаюсь я в общежитие, гляжу, в ящике что-то есть. Запускаю руку туда — вытаскиваю перевод из Чимкента, на сто рублей. Да, важное это качество, как понял я за свою жизнь, уметь дожидаться — удача сразу никогда почти не приходит.

Ну, началась нормальная жизнь, а вскоре уже и занятия в аспирантуре пошли, и стипендия — сколько раз я себя потом хвалил, что дождался потом, не уехал, как Федя.

— А что с Федей стало потом? — спросил я деда.

— Да всё нормально: работал, потом женился. Самого я уже больше не видел его, а дочка его однажды приезжала в гости к нам — красивая девушка. Да и сам Федя красивый был: чёрные кудри, синие глаза...

Дед задумался, вспоминая Федю. Всё-таки сурово устроена жизнь — разводит по разным местам и дорогам лучших друзей!

— Ну и как ты в аспирантуре учился?

— Ну, это уже отдельный рассказ! — проговорил дед.

ГОЛОВОЛОМКИ

Некоторое время мы ехали молча, потом дед заговорил:

— Только тут, в аспирантуре, и начал я понемногу понимать, какая это великая вещь — наука, сколько в ней важного, интересного, сколько нерешённых ещё и, более того, абсолютно непонятных проблем! Такое поле деятельности открылось передо мной, которое, как я понял, дай бог пройти за всю жизнь!

Сначала понял я — и изумился даже, — как велик мир растений и как сложен! В коллекции ВИРа хранится сейчас четыреста тысяч номеров разных растений — и все чем-то отличаются друг от друга. И это собраны только те растения, которые так или иначе используются в сельском хозяйстве!

Только всем вроде бы известных зерновых и то великое множество: пшеница, рожь, овёс, ячмень, полба, просо, гречиха, кук, рис, чумиза, джугара, сорго, кунак.