Что не так с этим миром

Заключительный факт, который это иллюстрирует, достаточно очевиден. Приняв, что человечество действовало, по крайней мере, не противоестественно, разделившись на две половины, соответственно олицетворяющих идеалы особого таланта и универсального здравомыслия (поскольку их действительно трудно полностью объединить в одном сознании), нетрудно понять, почему линия разделения прошла между полами или почему женщина стала воплощением универсального, а мужчина – особенного и узкоспециализированного. Два значительных факта природы определили это следующим образом: во-первых, женщина, которая буквально выполняла свое предназначение, не могла особо преуспеть в экспериментах и приключениях; во-вторых, что столь же естественно, она была окружена очень маленькими детьми, которых нужно учить не столько чему-то определенному, сколько всему сразу. Малышей приходится не наставлять в ремесле, а знакомить с миром. Короче говоря, женщину обычно запирают в доме с человеком в такую пору, когда этот человек задает все вопросы, которые есть в мире, и некоторые, каких доныне еще и не слышали. Было бы странно, если бы она сохранила узость специалиста. Если кто-нибудь скажет, что эта обязанность начального просвещения (даже если она освобождена от современных правил и расписаний и выполняется более спонтанно более защищенным человеком) сама по себе слишком многого требует и утомляет, я могу понять эту точку зрения и скажу лишь, что наша раса сочла целесообразным переложить это бремя на женщин, чтобы сохранить в мире здравый смысл. Но когда люди начинают рассуждать об этом домашнем долге не как о трудном, а как о тривиальном и унылом, я просто отказываюсь это обсуждать. Ибо я не могу, даже применив всю силу своего воображения, понять, что такие люди имеют в виду. Когда, например, домашнее хозяйство называют тяжелым трудом, все проблемы возникают из-за двойного значения эпитета. Если тяжелая работа означает работу, требующую напряжения всех сил, я допускаю, что женщина трудится по дому изо всех сил, как мужчина, который в поте лица возводит Амьенский собор[127] или палит из пушки при Трафальгаре[128]. Но если предполагается, что такая работа тяжелее, потому что она пустяковая, бесцветная и малозначительная для души, то я сдаюсь. Я не знаю, что этим хотят сказать: быть королевой Елизаветой в определенной области, решая вопросы покупок, банкетов, трудов и праздников; быть Уайтли[129] в ограниченной общине, предоставляя игрушки, ботинки, простыни, торты и книги; быть Аристотелем в определенной сфере, обучая морали, манерам, теологии и гигиене, – я могу понять, как это может истощить разум, но не могу представить, как это может сузить его. Как может быть большой карьерой рассказывать детям других людей о правиле трех[130] и небольшой карьерой рассказывать своим детям о Вселенной? Как можно быть многосторонним, будучи чем-то одним для всех, и узким, будучи всем для кого-то? Нет, функция женщины трудоемка, но потому, что она огромна, а не потому, что она мала. Я могу посочувствовать масштабности задач миссис Джонс, но я никогда не посочувствую малости ее трудов.

Но хотя суть задачи женщины – универсальность, это, конечно, не мешает ей иметь один или два серьезных и во многом здоровых предрассудка. В целом она осознавала сильнее, чем мужчина, что она – лишь половина человечества; но она выражала это, вонзившись (если допустимо так сказать о даме) зубами в две или три вещи, которые, по ее мнению, она отстаивает. Я хотел бы отметить здесь в скобках, что большая часть недавних общественных проблем, связанных с женщинами, возникла из-за того, что женщины переносят на вещи сомнительные и спорные священное упрямство, пригодное только для основных вещей, которые женщине вменено защищать. Собственные дети, собственный алтарь должны быть вопросом принципа или, если хотите, предрассудков. С другой стороны, вопрос, кто написал письма Юниуса[131], не должен быть принципом или предубеждением, он должен быть предметом свободного и непредвзятого исследования. Но возьмите энергичную современную девушку-секретаря на работу в союз, увлеченный доказательством того, что под именем Юниуса писал Георг III, и через три месяца она тоже поверит в это из элементарной лояльности к своим работодателям. Современные женщины защищают свой офис со всей яростью домашней хозяйки. Они борются за рабочий стол и пишущую машинку, как за очаг и дом, и развивают своего рода волчью женственность во имя невидимого главы фирмы. Вот почему они так хорошо справляются с офисной работой; и вот почему они не должны этого делать.

IV. Романтика бережливости