Громкий стук в дверь заставил меня так сильно вздрогнуть, что Скотт моргнул. Я тут же положила ладонь ему на лицо и задержала дыхание, пока он снова не уснул. Только после этого я осторожно отодвинулась.
Встала и на ватных ногах, придерживаясь за стену, пошла к двери. Распахнув ее, увидела лицо Тони.
– Хоуп, привет. У вас все… – начал он, но я его перебила.
– Он спит, – ответила тихо.
Тони посмотрел мимо меня в глубь комнаты.
– А, о’кей. – Он тоже понизил голос. – То есть врач не нужен? Гарри подумал, Скотт был…
Я быстро вышла к нему в коридор и сразу прикрыла за собой дверь.
– У него была паническая атака, но сейчас ему лучше. Слишком много всего навалилось.
Тони провел рукой по лицу.
– Черт, и правда.
Гарри и Рик стояли в вестибюле отеля. Слышали ли они наш разговор? Я понятия не имела, насколько хорошо здесь разносится звук.
– А ты как? Все нормально?
– Я? – Паника холодом поползла вверх по моей спине. – Да, конечно. А что?
– Я имею в виду. Я волнуюсь. Все прошло не идеально.
– Все хорошо, – соврала я, и жжение в глазах стало невыносимым. – Я… я думаю, мне нужно немного поспать.
– Да. – Тони кивнул. – Если это успокоит Скотта, можешь передать ему, что наши адвокаты уже занимаются этим делом. Утро должно обойтись без неприятных сюрпризов.
– Надеюсь.
– Я тоже. О’кей, Хоуп. Отдыхайте. И скажи Скотту, я отменил завтрашнюю встречу с командой звукозаписи.
– О. – Я запнулась. – Это… Я скажу ему. Спасибо.
Я с трудом сдерживала дрожь, пока желала Тони, Гарри и Рику спокойной ночи и возвращалась в комнату после их ухода.
Сьют выглядел так же, как и накануне вечером, когда мы заселились, но все было по-другому. Скотт спал, пока я шла на цыпочках по ковролину и вытаскивала из сумочки телефон. Спал, пока я, закрывшись в ванной, дала волю чувствам.
Я согнулась и ухватилась за раковину.
Я встала на колени, и меня вырвало в унитаз. Было больно. При каждом спазме, каждый раз, когда мне сдавливало грудь и я не могла дышать. Горькая желчь, жгучая тошнота. Этот неотступный запах и слезы, текущие по щекам. Я вытерла рот тыльной стороной ладони и опустилась на пол.
Я продолжала плакать, но чувства притупились.
У меня все болело, когда я потянулась за телефоном.
20:38 атлантического стандартного времени.
То есть в Нью-Йорке было на три часа больше. Черт, это глубокая ночь, но я не могла ждать до утра. Дрожащими пальцами я открыла в приложении почту и начала набирать текст.
Я не стала перечитывать текст, а сразу нажала на «Отправить». Отложила в сторону телефон и запрокинула голову. Горькие слезы текли по щекам, но они не давали облегчения, потому что даже если я смогла предотвратить худшее, я не была честна со Скоттом. Я позволила ему думать, что мне можно доверять.
Я должна ее стереть. Я не хотела, чтобы она висела в интернете. Я взяла телефон, и в этот момент загорелся экран. Когда высветилось имя, меня обдало холодом.
Что? Как это возможно, ведь у нее ночь и…
Я закрыла глаза.
Способа уйти от разговора не было, поэтому я решила, что лучше покончить со всем сразу.
– Маккензи, – сказала я. Мой голос был шершавым от рыданий и рвоты, но мне было все равно.
– Мисс Маккензи, с вами говорит Элен Мансутти, – сказала она. – Я только что получила от вас письмо, и я в совершеннейшем ужасе. Почему вы так резко передумали? Какое-то другое издательство сделало вам более заманчивое предложение? Если это так, мы можем пересмотреть условия и…
– Нет, – прервала я ее. – Никаких других предложений мне не поступало.
– Что же тогда? Пожалуйста, объясните мне, мисс Маккензи.
Я закрыла глаза:
– Мне жаль, правда. Но я не могу по личным причинам. Я не осознавала, какое это все приобретет значение, и если бы я только понимала, эта история не зашла бы так далеко.
– Я не знаю, что сказать. – Элен Мансутти засмеялась тихим безрадостным смехом. – Такого со мной еще не случалось.