Чосер

Однако его удачно оттеняет “Батская ткачиха”, чей рассказ в большинстве сборников

следует непосредственно за “Рассказом Юриста”. Пролог к нему является одним из

известнейших произведений английской литературы, в котором на языке схоластики и

ученых школяров героиня отстаивает свое убеждение в том, что раз “эль супружества не

больно сладок”, то оправдан и “бич супружества”, каковым она признает саму себя –

алчную, склочную, неуемную, без стеснения изменяющую своим мужьям.

Чосер щедро пользуется доводами известной ему антифеминистской литературы, но в

пересказе острой на язык ткачихи они обретают новый иронический смысл, освещая

повседневность блеском комизма. Накопив чужую мудрость, он излагает чужие мысли, но, прекрасно овладев искусством вкладывать их в уста персонажей, он разыгрывает перед нами

как бы театральное действо. Исследователям удалось выявить ряд литературных источников

чосеровского пролога – от апостола Павла до “Романа о Розе”, но несомненным вкладом в

литературу Чосера является новизна изложения.

Вслед за “Батской ткачихой” идут два рассказа, связанных и противопоставленных

друг другу – “Рассказ Кармелита” и “Рассказ Пристава церковного суда”: На то хозяин: “Ты черед свой знай!

Рассказывает он, ты не мешай,

Вы ж приставов, отец мой, не щадите

И на его гримасы не глядите”29.

Реализм метода Чосера сказывается и в его настойчивом желании то и дело прерывать

плавное течение повествования, что сообщает эффект новизны его произведению. Приставы

обычно оглашали приговоры – о виновности или о подозрении местного церковного суда в

наличии преступления. Профессия эта была всеми ненавидима, ибо приставам были

свойственны лживость и корыстолюбие. Кармелита же в свой черед славилась жадностью и

половой распущенностью. Сталкивая их в перепалке, Чосер осуждает суетность церковных

служителей и общую безнравственность Церкви, что вовсе не делает его, однако, сторонником Уиклиффа или предтечей протестантизма, как о том заявляли некоторые его

комментаторы. Важнее, что и тут проявляется его дар сатирика и ирониста.

Следующие два рассказа в исследованиях обычно именуются “фрагмент IV” или же

“группа Е”. Так пытаются организовать явную чосеровскую хаотичность. “Рассказ Студента”

посвящен теме женской верности и женского долготерпения, торжествующим вопреки тем

жестоким испытаниям, которым подвергает их грубость супругов и поныне, и Чосера в ней

волнуют главным образом страдания женщины, в чем проявляется свойство Чосера, которое

вернее всего можно назвать добросердечием, как утверждает пословица, к которой он не раз

прибегает и сам: “В добром сердце и жалости место найдется”. “Рассказ Купца” дает другой

поворот этой теме, повествуя о молодой женщине, попавшей в ловушку неравного брака с

пожилым рыцарем. Очутившись впервые с ним в постели, юная супруга наблюдает

неприглядное зрелище:

Так пропыхтев до самого рассвета,

Хлебнул кларета он и, на кровать

Усевшись, стал супругу целовать

И громко петь с гримасою влюбленной.

Казалось, жеребец разгоряченный

29 Перевод И. Кашкина.

Сидел в нем рядом с глупою сорокой,

Болтающей без отдыха и срока.

Все громче пел он, хрипло голося,

А шея ходуном ходила вся30.

В этой поэме, однако, жена отомстила мужу самым непосредственным и непристойным

образом. Чосер чувствует себя обязанным извиниться за грубости в описании: Простите, дамы, если я нарушу

Приличья, – безыскусствен мой язык.

Рубашку поднял Дамиан и вмиг

Проник – куда вам всем небось известно…31

Точно так же история, рассказанная сквайром, противостоит супернатурализму

“Рассказа Франклина”, хотя оба повествования и тяготеют к гиперболизму, так отвечающему

вкусам Средневековья.

Было бы излишне детально описывать каждый из рассказов, но особенности некоторых

из них заслуживают внимания. Один из рассказов, излагаемый как бы самим Чосером, является первой пародией, появившейся в английской литературе. “Рассказ о сэре Топасе”

имитирует ранние английские романы, написанные так называемым “хвостатым стихом”, где

последний стих строфы не рифмуется. Чосер прекрасно передает туманную велеречивость

этих старинных произведений, подражая их стилю:

В приходе Покринге был он

В заморской Фландрии рожден,

Как это мне известно,

Его отцу был подчинен

Весь край кругом, – он был силен

По милости небесной…32

Если справедливо мнение, что удачно пародировать можно только то, что любишь или

чем восхищаешься, то нетрудно понять, почему для пародии Чосер избрал именно эту

литературную форму Собранные в бесчисленных рукописных сводах, эти романы

составляли основной круг чтения молодого Чосера, они воспитали его, привив ему вкус к

английской поэзии, и, как бы возвращаясь теперь к истокам, поэт оценивает пройденный

путь и собственные достижения на поприще англоговорящей поэзии. Нигде это не выражено

так ясно, как в “Рассказе Монастырского капеллана”, “животном фаблио”, заимствованном

из французских источников, но пересказанном с таким юмором и блеском разнообразных

деталей, что произведение это может считаться образцом стилевого изящества. Рассказ о