Чистодел

— Сигаретку? — Сей господин раскрыл портсигар и одарил меня «верблюдом», по виду вполне себе адекватным, заокеанским, а не произведенным где-нибудь за углом один бог знает из чего.

Он любезно щелкнул зажигалкой.

— Еще раз благодарю, — проговорил я сквозь дым и заткнулся.

Дальше разговаривать будет другой человек. За тем он сюда и пришел.

— Как насчет чашечки чая? — спросил он, придвинул ногой стул, уселся на него верхом, повернул голову, наконец-то глянул на Рудикова, замершего в углу, и повелел: — Не сочтите за труд, распорядитесь насчет бутербродов, кофе для меня и чая для нашего гостя.

Ванька очень по-доброму посмотрел на него, вышел и вскоре вернулся. За прошедшие годы он ни капли не растерял исполнительности.

Не успел я докурить вторую сигарету, как дверь после деликатного стука растворилась. Распухший от мускулатуры мужик с физиономией пошире моих плеч поставил на стол кусок картона, исполняющий роль подноса, с несколькими пластиковыми стаканчиками и тарелкой посередине, дождался кивка и вышел.

От чая я отказываться не стал, а вот бутерброд с сухой колбаской гордо проигнорировал. Отбитая печень, как известно, аппетиту не подруга. Зато мой бывший однокашник не постеснялся. Проглотил, аки птица баклан, первый бутерброд, отхлебнул кофе и тут же потянулся за вторым.

— А вас я не задерживаю.

Эти слова были сказаны безукоризненно вежливо, но все равно прозвучали как: «Пшел вон!». Даже чуть хуже.

— Не понял. — Бывший ботаник, а нынче мужчина изрядной крутизны изумленно поднял бровь.

— И не надо. — Толстячок ослепительно улыбнулся. — Просто исполняйте.

— Могу я хотя бы кофе допить?

На Ваньку было жалко смотреть. Этот барин только что со всем возможным светским хамством вытер об него ноги. Представляю, как же ему хотелось дать адекватный и асимметричный ответ!

— Конечно, можете, — заявил дядечка приятной полноты, отхлебнул из стаканчика, слегка поморщился. — Только не здесь, — сказал он и неторопливо закурил. — А как закончите пить и есть, сразу отправляйтесь со своими людьми в аэропорт. Ваша работа закончена, — пояснил барин Рудикову, окаменевшему от унижения и злости.

— Я должен связаться с руководством, — сквозь зубы проговорил мой бывший однокашник.

Сейчас он совершенно не походил на ботаника, наоборот, выглядел достаточно грозно.

— Я вам в этом не препятствую. — Толстячок, не оборачиваясь, махнул холеной ладошкой. Дескать, подите прочь, любезный, от вас курицей пахнет.

Физиономия у Ваньки перекосилась, рука с быстротой молнии рванулась к заднему карману и тут же выбралась наружу с телефоном. Рудиков, печатая шаг, как на параде, вышел из комнаты. Вопреки моим ожиданиям, дверью он хлопать не стал. Наоборот, аккуратно ее за собой прикрыл.

— Чаю? — Барин протянул мне еще стаканчик.

— Спасибо, — растроганно проговорил я и жадно отхлебнул.

— Еще сигаретку?

— Было бы неплохо, — ответил я, прикурил от чужой зажигалки и стал ждать продолжения.

Этот — я хотел было сказать «мужик», да язык не повернулся — господин действительно был из разряда деловых. На ком-то другом эта белая фуражка действительно смотрелась бы нелепо, но не на нем. Он вышвырнул крутого мэна Ваньку за дверь, как обделавшегося кота, а тот и слова поперек не сказал.

Отчего, интересно знать? Начинается игра в хорошего и злого? Старая как мир, но такая действенная. Все о ней давно знают и все равно попадаются на удочку.

— Так уж получилось, что мне стали известны кое-какие факты из вашей биографии, — проговорил барин, устроился поудобнее на стуле и погасил сигарету в стакане. — Поэтому я не собираюсь пугать вас тем дурачком. — Он ткнул пальцем за спину. — Или, наоборот, божиться на иконе и клясться сохранить вам жизнь.

— Что же тогда мне светит? — со скорбью в голосе спросил я. — Вы убьете меня совсем небольно?

Я был уверен в том, что все те счастливые люди, которым довелось так или иначе поучаствовать в этом деле, обязательно пойдут под нож. Хотел намекнуть ему об этом — вдруг не знает? — но поймал его укоризненный взгляд и замолчал.

— Хотя я не исключаю возможности избежать зачистки, — продолжил как ни в чем не бывало джентльмен, так похожий в своей капитанской фуражке на флотоводца, а то и на первого лорда адмиралтейства. — Он понизил голос и добавил: — Для нас с вами.

— Очень интересно, — заявил я, попытался вытянуть ноги и не смог.

Мои нижние конечности были плотно примотаны к ножкам кресла.

— Очень скоро вам введут некий препарат, и вы…

— И я расколюсь! — продолжил я.

— Именно, — согласился он. — А потом еще сутки будете заторможенным и спокойным как рыбка.

— Естественно.

— Но пока этого не произошло, вы должны сделать кое-что для меня, — тихонько произнес он.

— Должен? — удивился я. — Для вас?

— Считайте, что и для себя тоже, — так же тихо отозвался барин, вскочил на ноги, подошел ко мне и тихонько прошептал на ушко несколько слов.

Потом он вернулся на место. Успел, слава богу!

В дверь кто-то небрежно постучал, но распахнул ее не пинком, а достаточно аккуратно, можно сказать, интеллигентно.