Чистодел

— Водичку еще надо заработать, — тоном доброго дедушки-сказочника проговорил Рудиков. — Это понятно?

— Вполне, — отозвался я.

— Вот и хорошо, — заявил он и снова двинул мне в то же самое место.

Ванька делал все правильно, в полном соответствии с инструкцией на тему «Психологическое воздействие на пленного при допросе в полевых условиях». Очень скоро бывший отличник учебы возьмется за меня всерьез, и тогда мне станет совсем хреново. Придется колоться, как полено под топором, или гордо погибать. Вот только не думаю, что ребята, которые меня захватили, позволят мне просто так уйти в край вечного безлимитного Интернета. Народ, судя по всему, тут подобрался толковый.

Одно приятно: Ваньке нипочем не признать в жалком недотепе, крякающем и охающем под его молодецкими ударами, своего однокурсника, весьма лихого парня. Вот он обрадовался бы!

Если бы да кабы. Мечты-мечты, где ваша сладость? Меня сейчас и родная мама не узнала бы. Да я и сам себя не всегда угадываю.

— Ну и как ты? — любезно спросил бывший отличник и образец, без проблем переходя в отношениях со мной от стадии «почти не знакомы» до «можно сказать, приятели».

— Не очень, — честно признался я.

Времени у этих ребят, как видно, навалом, иначе я давно бы уже выл, рыдал от боли и активно сотрудничал с ними. Стойкость при пытках — сказки для инвалидов детства. Нет человека, которого при известном умении нельзя было бы разговорить. Уж поверьте. Эту тему я знаю специально.

— Держись. — Ванька протянул руку, я вздрогнул и попытался отодвинуться. — Все только начинается.

Он дружески потрепал меня по щеке и вдруг заорал в голос:

— В глаза смотреть!

Да уж, Ванька Рудиков — самый настоящий отличник учебы. Он и сейчас тупо следует предписаниям инструкции, намертво вызубренной когда-то. Ни малейшей фантазии, свободного полета мысли. Ни грамма импровизации.

Сейчас он мне опять врежет. Точно, прилетело в то же самое место, только посильнее. За пару минут я чуток отдышусь, проохаюсь, и он начнет меня пугать. Самое время.

— Слушай сюда. — Твердые пальцы прихватили мое беззащитное горло. — Говорю только один раз, повторять не буду. Ты понял?! — Он сжал пальцы как клещи.

Все это, я уверен, не доставляло моему бывшему однокашнику ни малейшего удовольствия. Но и отвращения не вызывало. Это просто работа, которую нужно исполнять. Упорно и старательно. Иначе он просто не умел.

— А сейчас…

Но я так и не узнал, что должно было произойти именно сейчас.

Потому что дверь у Ваньки за спиной отворилась, и на пороге появился еще один персонаж, отдаленно знакомый мне.

Глава 40 Все те же и они же. Позови меня тихо по имени

Изрядно за пятьдесят, роста не просто среднего, а очень даже. Не тощий и не толстый, приятно упитанный. Одет довольно легкомысленно, хотя и по погоде: небесно-голубые слаксы, сиреневая распашонка свободного покроя и рыжеватые мокасины на босу ногу. А еще белая капитанская фуражка с крабом набекрень. Милый, приветливый и обаятельный. Вот и все, что я могу о нем сказать.

А еще барин, самый что ни на есть настоящий, хотя совсем не стремится им выглядеть. В отличие от многих других. Иной такой постоянно намекает на наследственное дворянство, сутками фрак не снимает, даже родовым гнездом и дворовыми обзавелся по случаю, а все равно больше чем на лакея никак не тянет. Сей господин — совсем другое дело.

Я забыл сказать, что живу в гостинице по соседству с этим милым и обаятельным человеком. У нас номера на пятнадцатом этаже дверь в дверь. В последние дни мы с ним довольно часто сталкивались и каждый раз вежливо раскланивались.

— Доброе утро. — Он расплылся в приветливой улыбке, мельком глянул на часы. — Хотя уже можно сказать, что наступил день. — Этот господин плавно вскрыл и продемонстрировал мне маленькую стеклянную, а не плебейскую пластиковую бутылку с французской минеральной водой. — Без газа, подойдет?

Мне сейчас любая вода в радость: французская, немецкая, тувинская, из лужи, даже из унитаза. Лишь бы оросить наждачной сухости глотку и как-то осадить печенку, рвущуюся наружу.

— Не откажусь, — вполне себе светски отозвался я.

— Вот и прекрасно, — непонятно чему обрадовался он. — Освободите человеку руки, — бросил барин, обращаясь к Ваньке, не оборачиваясь, как-то через губу.

— Вообще-то… — начал было тот.

— Не заставляйте меня повторять, — с брезгливой скукой в голосе проговорил мой спаситель.

Рудиков еле слышно вздохнул, подошел ко мне, извлек из кармана несерьезных размеров складной ножик и крошечным лезвием бритвенной остроты легко, как паутину, разрезал несколько слоев скотча.

— Всем спасибо, — прошипел я, тут же схватил емкость любезно протянутую благодетелем, и приник к горлышку, как пионер к горну.

Счастье-то какое! Жаль только, что бутылочка оказалась не того размера. Мне бы сейчас банку литра на три. А еще лучше — ведро. Я блаженно ухнул, подождал, пока внутрь меня упадет последняя капля воды, и интеллигентно поставил опустевшую бутылку на пол возле ножки стула.