Чисто по-русски

В московских новостройках всегда было не разобраться. На этой неразберихе даже сюжеты основывались: взять хотя бы любимую в народе новогоднюю телесказку «Ирония судьбы».

Улицы в спальных районах, уж не знаю почему, вполне унаследовали кривизну улочек и переулков старой Москвы (видимо, для единства стиля). Пространства – огромные, дома – одинаковые, как прикажете объяснять дорогу: пройдешь один ква́ртал, потом второй ква́ртал?..

Опять проскочили нужный дом! Да еще и с ударением напутали. Мы проходили кварта́л – сначала один, потом второй. Когда миновали второй кварта́л, повернули налево. Там перед нами открылся кварта́л сиреневых домов. В этом кварта́ле – нужный дом.

Правильно именно «кварта́л». Орфоэпический словарь под редакцией Р. Аванесова тут резок и однозначен, никаких вариантов нам не предлагает. Словарь ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы даже уточняет в скобках: «кварта́л» – во всех значениях! То есть какой кварта́л ни возьми, он всё равно будет «кварта́лом».

А кварта́лы бывают разные. Бывают «кварта́лы домов», а еще мы называем «кварта́лом» три месяца. Госкомстат, например, любит подводить итоги «покварта́льно».

А есть, например, рок-группа «Кварта́л». Вот, кстати, у кого нам учиться надо – у фанатов этой группы. Уж они любимых музыкантов никогда «Ква́рталом» не назовут, только «Кварта́лом»!

Квартира

Почему квартиру называют «квартирой»?

Так же, как и вы, я знаю, что квартира – это жилое помещение, которое составляет отдельную часть дома и состоит из одной или нескольких комнат, с отдельным входом. Всё это понятно. Но когда мы начали называть это «квартирой» и всегда ли так было? Наверняка нет, ведь у слова такое современное звучание!

Однако это не совсем так, а вернее – совсем не так. Судя по Историко-этимологическому словарю П. Черных, оно встречается со времен Петра I. Тогда у этого слова, как отмечает словарь, значение было еще «неустойчивое», «квартирой» чаще называли стоянку воинской части в населенном пункте. В южновеликорусских говорах говорили не «квартира», а «фатера», так же как и «квитанцию» называли «фитанцией». В словарях «квартира» как таковая, в нынешнем значении, появилась только с XIX века, а «квартирант» – вообще с начала XX века.

Осталось понять, откуда к нам пришло это слово – «квартира». Этимологи практически уверены, что в русский язык оно забрело из немецкого. Туда, в свою очередь, из французского, а уж во французский, можно и не сомневаться, попало из латыни. Quartus – четвертый, четвертая часть чего-нибудь.

Впрочем, насчет прихода «квартиры» в русский язык из немецкого есть сомнения. Не исключено, что источником был голландский язык. И немецкое, и голландское слова́ восходят к французскому quartier /картье/ – как я уже говорила, «четверть», «четвертая часть чего-нибудь». В данном конкретном случае – участок, квартал или кварталы, предназначенные для воинского постоя. А отсюда развилось потом значение, к которому мы так привыкли: жилище вообще, помещение. Квартира, одним словом.

Кедровый, тигровый, бобровый…

Странная особенность детских воспоминаний: неожиданно возникает какой-то кадр – как вспышка. Почему именно это запомнилось? Вроде бы ничего значительного, пустяк, а в памяти осталось. Например, кто-то из гостей однажды принес мелкие, доселе невиданные орешки. Помню, что я их долго разглядывала и спрашивала, где они растут. Наверное, тогда я в первый раз услышала слово «кедр». А орешки у меня на ладони – кедро́вые.

Вот, казалось бы: раз «кедр» – значит должно быть «ке́дровые». Но это неправильный вывод, на самом деле орешки «кедро́вые». Словарь ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы это подчеркивает особо: правильно только «кедро́вые».

Орфоэпический словарь под редакцией Р. Аванесова не столь суров, но тоже рекомендует говорить именно так. Рядом с вариантом «ке́дровый» стоит помета «не рекомендуется».

То есть все-таки мы любим кедро́вые орешки. А в вазе стоит кедро́вая ветка.

Да, кстати, точно так же, как «кедр», ведет себя и слово «тигр» – тоже односложное, с двумя согласными на конце, с конечным «р». Если от существительного «тигр» нужно образовать прилагательное, то получается именно «тигро́вый». Интересно, что поведение словарей в отношении этого слова в точности такое же, как и со словом «кедро́вый». Один словарь вообще вариантов не признает, а другой признает, но не рекомендует этим вариантом пользоваться.

Окрас и рисунок – «тигро́вые», орешки и масло – «кедро́вые». И да, чуть не забыла еще одного зверя, не такого страшного, как тигр. Если из его меха сшить шубу, то она будет «бобро́вая».

Кедро́вый, тигро́вый, бобро́вый.

Кета

Если мне хотелось купить рыбу под названием «кета́», я покупала именно ее, кету́, и всегда делала это без малейших сомнений. То есть я, конечно, могла спросить, свежая ли рыба, сколько стоит, но при этом никогда не задавалась вопросом, правильно ли я произношу само название этого прекрасного продукта. Все говорят «кета́», и я говорю.