Чистка

После него говорил Григорий Каминский, нарком здравоохранения СССР и заговорщик. Он рассказывал о троцкистах. Близких к минздраву и о том, как органы их не трогали. Он набросился с критикой на речь Ягоды: «Вчерашнее выступление т. Ягоды лишний раз подтверждает это. Вчерашнее выступление т. Ягоды не было большевистским политическим выступлением, он признавался и каялся, но все доказывал, что он не при чем – «моя хата с краю». Это все стоило нам такой горестной потери, как смерть благородного сына партии С. М. Кирова.» Следом досталось и Агранову: «Товарищи, только что выступал здесь т. Агранов. Что он говорил? Мы были отгорожены от ЦК, луч партийного света не проникал в органы Наркомвнудела. Где же вы были раньше? Как вы смели молчать о таких делах? Что это такое? Член Центрального Комитета. Знаете, то признание виновности, которое было в выступлениях тт. Ягоды и Агранова – было сделано не по-большевистски».

Следом говорил Станислав Реденс, некогда ближайший помошник Феликса Джезржинского, теперь глава УНКВД по Московской области и свояк Сталина. Даже последнее не помешало ему войти в состав группы заговорщиков, работать на Польшу. Он снова заговорил о деле Зафрана и ему было что добавить, по его словам Ягода поставил жизнь Сталина под угрозу: «Реденс. У Хрусталева была явка и главная квартира по слежке, как ходит машина т. Сталина, чтобы отсюда сделать покушение. И он делает вид, что центральный аппарат, Молчанов, выручил московский аппарат, который попал в руки провокаторов и попал в неудобное положение, что мы это дело замяли, а агента осудили. Он говорил, что об этом деле он не знал тогда. Не верно, вы знали об этом деле тогда же.

Ягода. Это совершеннейшая ложь, а почему же вы его не освободили, ведь он у вас сидел. Это преступление.

Реденс. Когда Ягоде говорила центральная агентура совершенно точно и ясно о троцкистах, он говорил, что таких вещей у троцкистов быть не может». Просто убийственные аргументы против Ягоды. Он приводил иные свидетельства того, что Ягода и Молчанов разваливали дела против троцкистов. Реденс не выгораживал Ягоду, а прямо говорил, что он причастен к грязным делам Молчанова, хотя в злом умысле прямо не обвинял. Он делал выводы: «А почему же вы нас, чекистов, всех подводите под удар. Почему вы такой паршивый руководитель?» После был краткий перерыв, после чего выступил Ефим Евдокимов, второй раз уже и причина была в том, что он был авторитетным чекистом. Еще он имел старые счеты с Ягодойц. Едвокимов с ходу говорил: «Здесь выступил Ягода. Как воспринимается его речь? Как гнилая, непартийная речь. Он говорит: «Я, видите ли, виноват, опоздал раскрыть эти дела – и вот жертвы». О каких жертвах говоришь? Эти люди, о которых говорили здесь по первому вопросу,– они жертвы, о них сожалеешь? Душа с них вон… Об одном надо жалеть, что поздно раскрыли их контрреволюционные дела и что потеряли С. М. Кирова. Вот о чем нам нужно жалеть. Не так нужно было выступать, т. Ягода. Нужно было сказать нам о том, как ты руководил органами НКВД, как и почему получились провалы в работе органов НКВД, а не изображать из себя ягненка. Знаем мы, что ты не ягненок. При чем тут разговоры об органах НКВД как о какой-то замкнутой организации и что они-де варились в собственном соку и прочее? Зачем клеветать на эти органы? Они были тесно связаны с партией.»

Эта речь превратилась уже в полное избиение Ягоды. Евдокимов бросал другие обвинения, развале кадровой и агентурной работы, отрыве от партии. ОН прямо обвинил Ягоду в насаждении вражеских кадров: «Евдокимов. Я Ягоду, слава богу, хорошо знаю. Именно он, Ягода, культивировал ведомственную замкнутость в аппарате. Именно он, Ягода, производил специфический подбор людей.

Ягода. Кого я подбирал?

Евдокимов. Да вот взять хотя бы того же Молчанова— откуда он взялся?

Ягода. Еще кто?

Евдокимов. Сосновский.

Ягода. Это не мой.

Евдокимов. А чей же? Сосновский в аппарате работал с 1920 года. Ты же всегда выставлял себя основоположником органов.»

Он сказал, что Ягода присвоил чужие заслуги (Шахтинское дело). Он выступал недолго, но эта речь была самой разрушительной для Ягоды, потому что Евдокимов прямо указал на его связь с правыми: «Евдокимов. А вы, т. Ягода, с Рыковым тогда, что называется, в одной постели спали, и его влияние на вас сказывалось. Вот, в чем дело, и вот, к чему речь моя клонится.

Ягода. Да что вы думаете, что я в этом деле участвовал?

Евдокимов. Товарищи, из того, что мы слышали здесь, на пленуме, о делах НКВД, из доклада т. Ежова и из выступлений товарищей совершенно ясно, что обстановка, создавшаяся за последние годы в органах НКВД, никуда не годится, и главным виновником этого является Ягода. Я думаю, что дело не кончится одним Молчановым.

Ягода. Что вы, с ума сошли?