Чистильщик. Повесть

— Героям слава, — стал перекладывать тот оружие в другую руку и — рухнул от удара кулаком в висок. Капитан тут же навалился сверху, а Опрышко, чуть присев, выпустил весь коробчатый магазин по оставшимся парашютистам. Когда набежали остальные во главе со Скляром, все было кончено: старший с наручниками на запястьях лежал лицом вниз, а в десятке метрах позади надрывно стонал раненый.

— Надо перевязать, — сказал Будник и поспешил к нему, а когда нагнулся, прогремел взрыв, унесший обе жизни. Трех, приземлившихся в стороне, уничтожило оцепление. Старшего тщательно обыскали, это же проделали и со всеми убитыми, прочесали окрестности, собрав весь их груз, после чего загрузили всё в машины и покинули место выброски.

Допрос захваченного главаря осуществлял лично Дроздецкий с участием Грушко в одном из следственных кабинетов. Дроздецкий был человек средних лет, русоволосый и с прозрачными глазами.

— Итак, кто вы и с какой целью заброшены на территорию СССР? — поинтересовался генерал. Ответом было молчание.

— В таком случае второй вопрос — вы жить хотите?

— Что вы имеете в виду? — чуть шевельнул губами человек.

— Жизнь в обмен на сотрудничество с нами.

— В тюремной камере?

— Это будет зависеть от вас. Если оправдаете доверие, возможно, и на свободе.

— Мне нужно подумать.

— Думайте.

На этом допрос закончился. А возобновился через сутки. Судя по виду арестованного, эти сутки дались ему нелегко: лицо осунулось, под глазами были мешки, что свидетельствовало о бессонной ночи.

— Итак, вы подумали? — задал вопрос замминистра.

— Да. Каковы гарантии?

— Никаких. Вы должны верить мне на слово.

— С вами говорит заместитель министра МГБ Украины, — вступил в разговор начальник управления. — Его слово дорогого стоит.

— Вот как? Почему? — вскинул бровь парашютист.

— Я облечен особыми полномочиями, — достал генерал папиросу из лежавшей на столе коробки «Герцеговины Флор» и чиркнул спичкой. — Так что можете не сомневаться, — выдул из ноздрей дым.

Эти слова были правдой. Ко времени их встречи, по согласованию с ЦК Компартии Украины, органы государственной безопасности могли в отдельных случаях освобождать от ответственности завербованных членов ОУНУПА, используя их в своей работе на долговременной основе.

— Дайте папиросу, — расширил собеседник ноздри. Дроздецкий придвинул к нему коробку вместе со спичками.

Тот закурил, глубоко затянулся, а потом ответил:

— Я согласен.

— В таком случае тот же вопрос: кто вы и с какой целью заброшены?

— Я Мозговой Алексей Иванович, член ОУН-УПА с 38-го года, псевдоним «Эней», заброшен к вам для выполнения специального задания на территории Винницкой области.

— Продолжайте.

— Что вам известно об объекте «Вервольф»?

— Это ставка Гитлера на Украине, — ответил Грушко. — Взорвана немцами в сорок четвертом, при отступлении.

— Совершенно верно. Но помимо командного пункта с инфраструктурой и охраной там находился аналитический центр Абвера, в хранилище которого имелась полная информация об агентурной сети на территории рейхскомиссариата[61].

— Откуда вам это известно? — переглянулись чекисты.

— ОУН внедрила меня в Абвер с началом оккупации Украины. Руководство провода интересовала немецкая агентура, и я служил в том подразделении шифровальщиком.

— А теперь интересует ваших западных хозяев?

— Да. Агентура «спящая» и может успешно использоваться в работе.

При этом Эней сообщил, что он выполнял зашифровку личных дел агентов на перфокарты, когда же началась эвакуация, «забыл» металлическую кассету с ними в своем рабочем сейфе.

— Получается, личные дела осведомителей вывезли, а кассета там и осталась? — подался вперед замминистра.

— Дела, насколько я видел, сгорели. Автоколонну в тридцати километрах от Винницы разбомбила советская авиация.

— Таким образом, сведения остались в перфокартах?

— Остались, но далеко не все. Закодирована информация в отношении полутора тысяч агентов.

— И вы думаете, кассета цела? — спросил начальник управления.

— Полагаю, да. Охранное подразделение СС при эвакуации успело взорвать только наземные сооружения. На остальные не хватило времени.

— Что должны сделать, заполучив ее?

— Переправить на явочную квартиру в Польше, а оттуда кассету доставят в Мюнхен.

— Адрес квартиры?

— Жешув, улица Яна Робака, дом семнадцать дробь пять.

Дроздецкий тут же записал адрес в блокнот.

— Вы можете описать объект? — поинтересовался Грушко.

— Могу. В его центральной части находились сама ставка: два подземных бункера управления войсками, личные апартаменты фюрера, телефонная станция, столовая для высшего командования, а также десяток жилых домов, в которых они проживали.

Кроме того на территории располагались казармы охранного батальона СС «Адольф Гитлер», наш центр, гестапо и еще несколько десятков наземных сооружений. Весь периметр был огражден двумя рядами колючей проволоки, с внешней стороны защищался ДОТами, а с воздуха прикрывался зенитными батареями и расположенным неподалеку полком истребительной авиации. А еще в километре имелась электростанция, обеспечивающая автономность ставки.