Чистильщик. Повесть

Через час езды по проселкам «эмку» оставили близ дороги, загнав в кусты верболаза, а в село пошли задами, по едва приметной тропинке вдоль извилистого оврага. Нужная, в три оконца, крытая гонтом хата стояла у его дальнего конца и была крайней на порядке.

Прошли засаженным картошкой и подсолнухами огородом к торцевому окну, Семашко постучал в шибку[60] согнутым пальцем — ничего. Только на другом конце села залаяла собака. Повторил. За стеклом отдернулась занавеска, мелькнуло чье-то лицо. Затем в пристройке отворилась дверь, из полумрака махнула рука.

Вслед за сутулым, широкоплечим хозяином (тот сразу повернулся спиной) прошли через хлев, в котором рыжий теленок жевал сено, оттуда, поднявшись на ступень — внутрь хаты. Она имела уютный вид: от беленой печи веяло теплом, пахло хлебом, на беленых стенах висели пучки сухих трав, в углу под вышитыми рушниками темнел лик иконы.

— Давно не виделись, — не приглашая гостей сесть, опустился хозяин на лавку. — Все бандеров ловите?

— Понемногу, — майор с Исаевым устроились напротив.

— Ну-ну, — свернул хозяин цигарку и вскоре окутался дымом. — Слухаю.

— Тут такое дело, Григор, — наклонился вперед Семашко. — Нас интересует УР.

— В смысле?

— Ну, есть там кто или нет? Хотим проверить.

— А хто там может быть? — хмуро пыхнул дымом селянин. — Кругом мин понатыкано, в прошлом году у кума корова от стада отбилась и ушла в лес. На куски разорвало. А с другой стороны непроходимое болото.

— Так значит, не поможешь?

— Ни.

— А если так? — раскрыл майор полевую сумку и вынул оттуда журнал «Огонек», протянув Григору. — Погляди внутри на развороте.

Тот взял руки, открыл и посветлел лицом:

— Так цэж Сидор Артемьевич! У полной генеральской справе!

— Дарю на память, — улыбнулся начальник. — Так как насчет моей просьбы?

Хозяин полюбовался командиром еще минуту, спрятал журнал за икону и задумался.

— Вообще-то есть одно место, по нему можно пробраться в УР.

— Проведешь?

— Нема вопросов. Завтра поутру. Сегодня хату не на кого оставить, жинка пошла к родне на хутор.

Договорились о времени, месте встречи и что на ней будет Исаев со своей группой.

— Тебя как кличут, капитан? — поинтересовался бывший лесник.

— Николаем.

— В таком случае будем знакомы.

После этого стороны распрощались, и гости тем же путем покинули усадьбу.

— Ну, как тебе агент? — спросил, когда ехали назад, Семашко.

— Оригинальный, ничего не скажешь.

— Ценнейший кадр, — переключил скорость майор, — отлично знает район и многих людей в округе. К тому же не боится оуновцев, а те его хату обходят стороной.

— Это почему?

— Когда Ковпак проходил этими местами, они как-то захватили нескольких его партизан. Вырезали звезды на спинах, отрезали языки, а затем убили. Узнав про то, Сидор Артемьевич возмутился и приказал разобраться с бандеровцами по-свойски.

Его хлопцы отловили пятерых, сняли с тех штаны, вставили в задницы по динамитной шашке и подожгли шнуры. А перед этим на шею одному повесили табличку «Так будет с каждым, кто тронет ковпаковца». С тех пор самостийныки шарахались от партизан как черт от ладана. Да и сейчас всё отлично помнят.

На следующее утро, ровно в шесть на том же месте, где останавливалась «эмка», темнел «виллис», а рядом стояли Исаев, Скляр и Опрышко: в пятнистых маскхалатах, с биноклями на шеях и оружием. Неподалеку обнюхивала росистую траву овчарка.

Вдруг она насторожилась. Из кустов вышел лесник. Был он в выцветшем брезентовом плаще с капюшоном и карабином на плече.

— Здорово, хлопцы, — пожал всем руки, — ну что, готовы?

— Готовы, — ответил капитан, и все, следуя за проводником, направились к затянутой серебристым туманом лесной опушке. Пройдя вдоль нее с километр, оказались у промытой талыми водами узкой, лощине, полого опускавшейся в лес.

— Тут ни шагу в сторону, — обернулся проводник и первым вошел в молодую поросль.

Лощина вскоре пересеклась с оврагом, по дну которого журчал ручей, двинулись вдоль него. Затем агент, снова обернувшись, приложил к губам палец и стал подниматься по еще одной, в камнях, промоине. Выбравшись наверх, залегли в высокой траве.

Укрепрайон был виден как на ладони. Поросшие кустарником, с темными амбразурами капониры, бронеколпаки и казематы, соединенные меж собой подземными ходами, тянулись фронтом по обе стороны.

— Командир, взгляни-ка туда, — сказал лежавший справа от Исаева и глядевший в бинокль Опрышко.

Николай чуть перевел свой бинокль, и в окулярах возник еле заметный дымок, поднимавшийся над одним из казематов. Все трое усилили наблюдение. Минут через пятнадцать из укрытия вышли несколько человек с вещмешками за плечами и оружием, направившись к болоту.

— Там вроде как трясина? — тихо спросил лесника Исаев.

— Ну да, — также тихо ответил тот. — Хотя до войны не было.

Группа между тем подошла к камышам у болота, осмотрелась и исчезла.

— Возможно, там тоже имеется проход?

— Може и есть, надо проверить.

Пролежали в траве еще час, до боли вглядываясь в покрытые мхом угрюмые коробки, надолбы и рвы, засекли еще двоих. Один нес ведро воды, а второй — охапку сучьев.