— Не сердитесь, мосье Шрайбер! Я доверяю вам. Все-таки я потратила некоторые средства, чтобы вы прибыли сюда. Разве я не вправе совсем немного проверить ваши превосходные знания?
От ее слов у меня на мгновение возникло ощущение, будто из-под ног выдернули ковер. Но чем дольше я думал об этих словах, тем больше понимал.
— Так это вы — мой заказчик! — вырвалось вдруг у меня. — Именно вы и пригласили меня в Лукку!
Элиза кивнула.
— Признаться, я изрядно перепугалась, когда мне доложили, что вас похитили бандиты. Я поручила полковнику Шевье отправить лучших солдат на ваши поиски. И, хвала Господу, им это удалось!
— Вы беспокоились о моей жизни или о ваших капиталовложениях, ваша светлость?
— Обо всем сразу, — ответила она с тем невинным взглядом, который подходил ее обычному поведению. — В конце концов, вы очень важны для меня и моего герцогства, мосье.
— Извольте объяснить мне это, ваша светлость!
Элиза взяла в руку вазу, которую я идентифицировал как предмет этрусков. Она была покрыта черной краской, на которую никому неизвестный, давно умерший художник нанес красно-коричневый рисунок. На вазе был изображен нагой юноша, который сидел на подобии пьедестала и показывал остальным людям, тоже нагим мужчинам и женщинам, какую-то плоскую посудину. Предположительно, блюдо. За сидящим юношей была видна большая пара крыльев, что напоминало христианское изображение ангела. Существ с крыльями ангелов можно часто увидеть на рисунках этрусков.
— Этруски — таинственный народ, не правда ли? — спросила Элиза.
— Это можно сказать с уверенностью, — согласился я с ней. — У нас на сегодняшний день нет сведений об их происхождении. Есть лишь различные теории, но ни одна из них не выдержала научной проверки. Даже их язык, или, вернее сказать, алфавит, не позволяет сделать никаких выводов. Кажется, у него нет ничего общего со всеми известными алфавитами. Выглядит так, будто этруски возникли просто из ниоткуда.
— А здесь, где мы с вами находимся, у них как раз были поселения, — продолжила Элиза.
— Совершенно верно, — ответил я, удивляясь такому интересу к культуре этрусков. Мне это напоминало дискуссии с ее братом в Институте Египта. — Верхняя Италия в некоторой степени родина этрусков, но их поселения можно также встретить и в Кампани.
Полковник Шевье вопросительно взглянул на меня.
— Что значит «в некоторой степени», мосье?
— Как я уже говорил, у нас нет точных свидетельств о происхождении этого народа. Но можно сказать, что этруски распространились отсюда по всей Италии, пока не были повержены римской властью и войском. Войска Суллы жестоко подавили последние восстания этрусков, и народ перенял черты римской культуры. Некоторые поэтически высказывались: этруски ушли в никуда, откуда и появились.
— В истории человечества все время появляются сильные нации, железные кулаки которых указывают слабым народам путь, — сказал Шевье, в голосе которого явственно чувствовался пафос.
— В древности это были римляне, сейчас — французы.
— Ну, если вам так будет угодно, — проворчал я в ответ, потому что не имел желания восхвалять французские завоевания. Конечно, я добровольно присоединился к походу наполеоновских войск в Египет, но не как солдат. Все, что я там видел — и раненых на поле боя, и мирных жителей, страдающих от войны, — излечило меня от ослепляющей военной славы. Я вновь обратился к герцогине и повторил свой вопрос: — Почему же я так важен для вашего герцогства?
— Потому что вы будете исследовать этрусское поселение, святыню этого народа. Местные жители поговаривают, что город засыпал оползень. Если это действительно так, там должны остаться хорошо сохранившиеся свидетельства этрусской культуры. Найдите это место для меня, мосье Шрайбер, и вы станете богатым человеком!
— Почему вы испытываете интерес к этому таинственному месту, ваша светлость?
Элиза повернулась к единственной стене в комнате, которая не была заставлена книжными полками. Там висела картина, напоминавшая мне очень распространенную гравюру на меди: молодой буржуа генерал Бонапарт со шпагой в одной руке и развевающимся знаменем в другой ведет в бой свои войска в битве при Арколе.