Чистилище

Они продолжили путь, и после нескольких поворотов дорога стала менее извилистой. Энрико немного расслабился и вспомнил о странном дневнике, который он читал вчера после обеда. Он ехал по одиноким пустынным горам и чувствовал себя почти как Фабиус Лоренц Шрайбер во время своего путешествия в неведомое. Странное совпадение, что он двести лет спустя совершает такое же путешествие, как и предок того человека, которого Энрико всю свою жизнь считал своим отцом. Он совсем немного прочитал из дневника Фабиуса Шрайбера. Разобрать почерк было очень сложно, иногда усталость побеждала страх перед сном. Энрико отложил книгу, осилив лишь первую главу, и провалился в счастливый глубокий сон без кошмаров. Теперь же он спрашивал себя, зачем писал свои путевые заметки Фабиус Шрайбер? Но еще интереснее, чем история Фабиуса Шрайбера, Энрико показалась фамилия главаря банды разбойников и его сестры — Бальданелло. Это была девичья фамилия матери Энрико. И этот факт свидетельствовал о том, что связи между родами Шрайберов и Бальданелло уже двести лет. Возможно, именно в этом крылась причина того, что мать передала Энрико дневник? Ему было очень интересно, чем продолжится история.

— Притормози-ка, там впереди какой-то указатель! — отвлекла его от мыслей Елена.

— Самый настоящий перекресток! — удивился Энрико. — Прямо как у вас в Риме или у нас в Ганновере.

На покосившемся деревянном столбе висели указатели, за которые в антикварной лавке заплатили бы хорошие деньги. На одном из них можно было с трудом прочитать название: Борго-Сан-Пьетро.

— Значит, нам направо, а потом все время прямо, — сказал Энрико и развернул «фиат» в указанном направлении. — Чем ты занимаешься в Риме? Ну, я имею в виду, когда живешь в городе и не уезжаешь искать маленькие горные деревни.

— Я стою за учительской кафедрой в школе и учу детей искусству и истории.

— Вот это да! В мое время таких симпатичных учительниц не было. Может, это и к лучшему, иначе я постоянно отвлекался бы от зубрежки.

— И кем ты стал в результате зубрежки?

— Я юрист.

— Буквоед? Я представляла их совсем другими.

— Я не ем буквы. И как, по-твоему, я должен был бы выглядеть? Бегать по солнечной Тоскане в черной мантии и с папкой для документов?

— Понятия не имею. А как ты бегаешь по Ганноверу?

— До недавнего времени так и бегал: в черной мантии и с папкой для документов, — ответил Энрико и добавил: — Если, конечно, речь идет о судебном заседании. Я работал адвокатом. Но сейчас я безработный и даже рад этому. Мне не приходится никого просить об отпуске. После того как умерла моя мать, я уладил все дела, купил авиабилет до Флоренции и улетел. Вот и все.

— Я и не знала, что человек, который работает адвокатом, может стать безработным. Мне казалось, что люди всегда подают иски друг на друга и преступления совершаются более или менее постоянно.

— Да, это правда. Проходит много тяжб, слушается много судебных дел, но есть и много юристов. И некоторые из них сидят без работы. Однако у нас в Германии это запрещенная для разговора тема. Я работал служащим в большом бюро. Наш начальник оказался замешан в махинации и растратил деньги влиятельного доверителя. Речь шла о восьмизначной сумме. Когда это раскрылось, его напарники быстро смылись. А в конторе, где нет шефа, подчиненные тоже не нужны.

— Но тебе же не придется идти на паперть, правда?

— Оба моих государственных экзамена сданы не так уж плохо. Я думаю, что при необходимости легко смогу найти новую работу.

— При необходимости? Ты вообще не хочешь работать юристом?

— Я еще не знаю, что буду делать в будущем. Я только понял, что изо дня в день заниматься делами других людей — это не для меня. Возможно, я стану писателем и напишу книгу о своих приключениях в Италии.

— И как ты до этого додумался?

— Да так, — ответил Энрико, не желая пока рассказывать Елене о дневнике. Он сначала хотел разобраться, какое отношение имеет сам к нему.

— Тогда с тобой должно случиться еще несколько приключений, чтобы ты мог написать настоящую книгу.

— Начало уже положено, и оно весьма неплохое. Я познакомился с молодой симпатичной итальянкой и теперь еду вместе с ней в загадочную горную деревню.

— Почему загадочную?

— Ну а разве все это выглядит не загадочно? — вопросом на вопрос ответил Энрико и указал вперед.

Лес расступился, и перед ними на холме появилось нечто среднее между крепостью и деревней. Это могла быть только Борго-Сан-Пьетро, и вид у нее был не очень приветливый. Башни, стены и зубцы из темного камня выглядели отталкивающе, будто это место изначально было задумано так, чтобы никакому чужаку не захотелось сюда попасть. Деревня возвышалась на холме, как гнездо какой-то хищной птицы, которая наблюдала отсюда за своими владениями.

— Если мы подъедем еще ближе, нас точно обольют кипящей смолой и обрушат град камней, — пошутил Энрико, припарковав «фиат» у стены, где уже стоял целый ряд автомобилей.