Чистилище

— Вполне вероятно, что несколько веков назад эти деревни были настоящими крепостями, поэтому и строились компактно, с башнями и бойницами. Врагам пришлось бы нелегко, если бы они решились овладеть такой крепостью.

— Большое спасибо за урок, госпожа учительница, — улыбнувшись, сказал Энрико, выбрался из машины и потянулся. Он был большого роста, и поездка на маленьком «фиате» в компактно сложенном состоянии далась ему нелегко.

— Кажется, здесь паркуются все жители. И это неудивительно: на узких деревенских улицах два автомобиля едва ли разминутся.

Они погрузились в тень узких переулков, и Энрико попытался представить, как его мать еще маленькой девочкой бегала по этим улицам. Это была странная мысль, и он почувствовал, что его мать снова где-то рядом, словно никогда и не умирала. Печаль охватила его. Энрико был рад, что темные очки скрывают его слезы.

— Здесь не так уж много народа, — заметила Елена. — Может быть, сейчас у жителей сиеста — время близится к обеду. Или жители выехали отсюда. Я бы тоже так поступила, если бы мне пришлось тут жить. Если все деревни здесь, наверху, выглядят подобным образом, то меня не удивляет, что этот тип внизу так грубо с нами разговаривал.

Стены домов расступились, и они вышли на деревенскую площадь, у которой вид был более приветливый, чем у темных переулков, оставшихся позади. Кроме всего прочего, здесь молодые люди обнаружили первых деревенских жителей: несколько мужчин сидели у бара, в тени большого зонтика, и громко беседовали. Когда они заметили чужаков, разговор тотчас же прекратился и любопытные взгляды устремились на Энрико и Елену.

— По крайней мере, здесь есть что выпить, — сказал Энрико. — Мне хочется пить, как роте легионеров после марша через Сахару.

— Как двум ротам, — добавила Елена и взяла Энрико под руку. — Выпьешь сразу сто литров?

Поздоровавшись, они присели рядом с мужчинами и заказали большую бутылку минеральной воды. Сейчас, когда они пили воду, а рядом сидели люди, деревня Борго-Сан-Пьетро не производила такого гнетущего впечатления. Энрико даже показалось, что эта площадь весьма живописна, и он подумал, что фотографию с ее видами можно было бы поместить в путеводитель по Тоскане. Только Энрико сомневался, что туристы и фотографы, работающие для путеводителей, смогут сюда добраться.

Когда мальчик, который их обслуживал, вышел из бара, чтобы подать пиво на соседний столик, Энрико подозвал его и спросил, не осталось ли в деревне семьи Бальданелло. Мальчик лишь растерянно взглянул на гостя и пожал плечами.

Один из мужчин за соседним столиком сказал:

— Если хотите что-нибудь узнать, спросите лучше у бургомистра или священника.

Энрико взглянул поверх крыш, где в ста метрах высился шпиль местной церкви.

— Священника я отыщу в церкви. А где же бургомистр?

— Бенедетто Кавара обедает в это время. Он живет в том желтом доме, прямо у лестницы на крепостную стену.

Семья Кавара состояла из Бенедетто Кавара, его жены, пятерых детей и бабушки. Они сидели за большим столом, ели мясное блюдо, от которого исходил великолепный аромат, и удивленно глядели на двух незнакомцев. Так здесь, наверное, смотрели на всех незваных гостей. На бургомистре был кожаный фартук сапожника. У него было круглое лицо, а под носом большие усы. Как только они вошли в дом, Энрико стало нехорошо. Они были здесь чужаками, совсем нежданными, во всяком случае, нежеланными. Энрико тихо, словно боясь помешать Кавара, спросил о семье Бальданелло.

Бенедетто Кавара опустил вилку и скептически взглянул на Энрико.

— Зачем вам это?

— Мою мать до замужества звали Мариэлла Бальданелло. Она умерла в августе. Если здесь живут какие-то родственники, я бы хотел с ними поговорить и уведомить о смерти матери.

Бургомистр покачал головой.

— Я должен разочаровать вас, синьор. Семья Бальданелло действительно когда-то жила здесь. Но все старики Бальданелло уже умерли, а молодежь уехала. Вы, наверное, успели заметить, что в Борго-Сан-Пьетро нет перенаселения.

— Да, жаль, — разочарованно произнес Энрико. — Может, у вас есть адреса тех, кто уехал?

— Нет. И опять же, зачем вам это? Тот, кто однажды покинул Борго-Сан-Пьетро, никогда назад не возвращается. Так же произошло и с вашей матерью.

— А деревенский священник? Он сможет помочь мне?

— Думаю, вряд ли. У него точно нет адресов тех, кто уехал. Кроме того, его сегодня нет в деревне. Он срочно уехал по личному делу в Пизу. Мы не знаем, когда он вернется.

Энрико и Елена попрощались и снова пошли на площадь, но там уже совсем никого не было. Стулья, столы и зонтики все еще стояли перед баром, но посетители исчезли, а на двери висела картонная табличка, на которой красными буквами было написано «Chiuso» — «Закрыто».

Энрико в задумчивости почесал затылок.

— Неужели перерыв на обед был таким коротким?

Елена вытащила дужки своих темных очков из волос и, опустив очки на нос, оглядела осиротевшее кафе.

— Мне кажется, это из-за нас. Борго-Сан-Пьетро прячется от нас.

— А что такого в нас? Мы что, прокаженные?