— Жили, но мы и этого выродка найти не можем — где-то на дно залег. — Ленгтон невесело усмехнулся и поднял руки вверх. — Тут с ума сойдешь. Ни следа Сикерта и двоих детей, ни парня найти не можем, который меня порезал… — Он открыл папку и развернул ее так, чтобы ей было видно. — Вот описание: у одного два золотых зуба — они мне в ночных кошмарах снятся. Может, это был Рашид Барри. Но представляешь, у скольких таких парней во рту золотые зубы? Другой, тот, что был с мачете, вообще непонятно кто. Не скажу, сколько ему было лет и какого он роста, — так быстро все случилось. Я поднимался по лестнице, а тут… — Ленгтон изобразил удар ножом.
Анна спросила, можно ли ей взять папку и поработать с ней.
— Да, забирай.
Она быстро пролистала страницы. Среди документов оказалась и фотография Карли Энн, которую Анна увидела впервые; до этого она рассматривала только страшные снимки, сделанные на месте убийства и в лаборатории судмедэкспертов.
На столе у Ленгтона зазвонил телефон, он схватил трубку, послушал что-то и положил трубку на место.
— Майк Льюис ждет, он связался с женщиной, у которой жила Карли Энн.
Анна подняла взгляд.
— Красивая была, — тихо сказала она.
— Что?
— Я говорю, красивая была, — повторила Анна и снова опустила взгляд на фотографию Карли Энн.
Смуглая кожа, правильные черты лица, большие голубые глаза. Высокая, стройная девушка, ростом не ниже метра семидесяти, и улыбка у нее необыкновенная — притягательная, загадочная. На шее массивная золотая цепочка с крестом.
В патрульной полицейской машине без опознавательных знаков за рулем сидел Майк Льюис, Анна устроилась рядом с ним, на пассажирском сиденье.
— А я и не знала, какая она была красавица, — произнесла Анна, глядя в окно.
— В морге ни за что бы не догадался, — откликнулся Льюис. — Глаза вылезли из орбит, на горле глубокие ножевые раны… Мне кажется, она недешево отдала свою жизнь.
— Ее нашли с золотой цепочкой на горле, да?
— Нет, ей же горло перерезали, голову чуть не отпилили, там кровищи…
— Так Красиник хотел убежать?
— Да, попробовал было, но его задержал полицейский, вызвал помощь, и парня доставили в местное отделение. Нам сообщили утром.
— Он сразу признался?
— А как тут не признаешься? Весь в ее крови, в руке нож с ее кровью.
— Он был под кайфом?
— Не знаю. Когда мы его увидели, он сидел, скрюченный, в своей камере. Под кайфом так себя не ведут — ну, если только то, что он принимал, не перестало действовать.
Анна вынула из папки показания Красиника. Скупые фразы ясно подтверждали, что он убил Карли Энн Норт, а перед тем изнасиловал ее. Анна спросила, где это произошло.
— Постоянного адреса у Красиника не было, он говорил, что жизнь у него тяжелая, познакомились они с жертвой совершенно случайно.
— Но где, вы не знаете?
Майк Льюис вздохнул с раздражением:
— Анна, через два дня после этого порезали Ленгтона. У нас был подозреваемый, который признался в убийстве.
— Да знаю я, Майк. Пожалуйста, не оправдывайся! Просто хочу все как следует уяснить. Если один из них был Каморра, то странно, что Ленгтон не узнал его.
— Все случилось очень быстро, никто из нас не сумел ясно запомнить ни одного из этих негодяев.
Анна кивнула и решила поговорить о другом. Если Ленгтон и узнал Каморру, то никому в этом не признался.
— А что с белым «рейндж-ровером», который полицейский заметил на месте преступления?
— Что, извини?
Анна перевернула страницу и продолжила чтение. Свидетель видел машину, припаркованную недалеко от места убийства, — черные тонированные стекла, двигатель работал.
— Двое сообщников Красиника побежали к «рейндж-роверу»? Уехали в нем?
— Нет. Машина уехала, как только появился полицейский в форме. Мы пробовали разыскать ее, но все впустую.
Анна пожала плечами и заметила, что, кажется, и это расследование успешным не назовешь.
Они замолчали и почти не разговаривали всю дорогу до Чокфарма. Все стены испещряли граффити, и, хотя было заметно, что муниципалитет предпринимает попытки навести порядок, кругом присутствовали следы запустения. Над дорожками, ведущими к дверям, на веревках сушилось белье: идя к квартире сорок один, Анна с Майком Льюисом то и дело наклонялись.
— Так, здесь снимает жилье некая Дора Родс. Сейчас по этому адресу она числится, но сколько здесь человек сменилось, один бог знает.
— А ты ведь разговаривал с ней?
— Да, она пришла в участок, опознала Карли Энн. У самой семьи нет. Она заведует местным общественным центром.
— Необычная соседка для проститутки.
— Уж поверь мне, необычная. Карли Энн совсем недолго успела пожить здесь, а эта Дора помогала ей встать на правильный путь.
Они нырнули под очередную веревку, оказались перед дверью, выкрашенной голубой краской, позвонили и стали ждать. Анна заметила, что почтовый ящик доверху забит корреспонденцией, но дверная табличка сияла, будто только что отполированная. Дверь им открыла молодая полная негритянка, вокруг головы у нее был повязан цветастый шарф.
— Здравствуйте, проходите. Я давно жду вас.
Поверх яркой майки Дора была обернута в пеструю африканскую ткань, на маленьких ногах были резиновые шлепанцы.