Числа Харона

— Пошли! — сказал, застегивая пуговицы. — Лучше надень брюки и штанины заправь в носки. Неприятно, когда тараканы и пауки щекочут лапками голую кожу.

— Точно такие же магические квадраты Лии Кох и Люби Байдиковой есть еще у кое-кого, не только у меня, — Буйко вздохнул, втягивая кровь, что капала из носа. — Он тоже математик. Вот настоящий извращенец! Я учился с ним вместе в Казани…

* * *

— Что-то я вас не припомню, — буркнул граф Юзеф Бекерский. — Но, может, вы ходили только на некоторые лекции?

— Я посещал все, — Буйко положил ногу на ногу, — и помню вас очень хорошо. Например, вы один из немногих не пользовались бумагой при подсчетах.

В гостиной дворца в Стратине царил полумрак, в котором очертания предметов становились нечеткими. Рожки люстр с изысканными украшениями и завитушками, что висели между окнами, сливались в одинаковые эллипсы, кожаные кресла походили на огромные глыбы, а лица предков, изображенных на портретах, напоминали бледные пятна.

Бекерский отпил немного вина из бокала, а потом встал и оперся на плечи двух бородатых мужчин в мундирах царской армии.

— Ты говоришь, что я вру, бродяга? — зашипел он.

— Помню также, — не получив никакого угощения, Буйко не знал, куда руки девать, — что вы были жестоким, вас ненавидели все казанские шлюхи. Интересно мне, известно ли это вашим друзьям из Национальной партии.

— Тебя зато любили, — усмехнулся Бекерский. — Помнишь, как на последнем курсе нас учили драться врукопашную и другим премудростям? Мне тогда рассказывали, что ты украл кнут из конюшни, а потом просил некую владелицу борделя хлестать себя им по спине. Погулял ты тогда, ой, погулял! Любил ты это дело, голубчик. Саша! Дай-ка шампанского для моего товарища из университета! Выпьем, а потом должен с тобой попрощаться, соловей! У меня куча работы.

— Дайте мне пятнадцать минут, — Буйко слегка вздрогнул, когда из шампанского вылетела пробка. — Тем более, что я собирался предложить уважаемому коллеге то, от чего вы почувствуете себя богом…

— Я часто чувствую себя богом, особенно тогда, когда собираю с моих подданных дань натурой, — Бекерский подставил бокал под струю шипучей жидкости. — Я как будто сеньор, которому принадлежит ius primae noctis[73]. Этой божественности мне вполне достаточно… А теперь давай короче о своем предложении, миленький, твое время пройдет, когда опустеет бутылка.

— Помните профессора Асланова? — Буйко поставил бокал на стол. — Того то ли таджика, то ли узбека?

— Да. Он преподавал архитектуру и элементарную теорию чисел. Говорили, что он сошел с ума…

— Он также занимался бесконечностями Кантора… Да, кое-кто считал его сумасшедшим, потому что он скрывал, что принадлежит к имяславцам[74]. Переписывался с Иваном Паниным…

— С кем?

— С Иваном Паниным, — Буйко прикурил сигарету от длинной спички, которую ему услужливо протянул один из россиян. — Тем, что нашел в еврейском тексте Библии кучу потрясающих числовых конвергенций…

— Да, уже припоминаю, — Бекерский упрямо смотрел на собеседника из-под прищуренных век. — Он вел гематричные исчисления и вроде бы отыскал формулу, согласно которой создана Библию…

— Во время моего первого визита к профессору Асланову, — Буйко встал и начал кружить по гостиной под пристальными взглядами графских опричников, — знаете, я про этот ознакомительный визит, когда каждый студент должен побывать дома у профессора факультета…

— Эти посещения были невероятно скучными…

— Мой визит к Асланову таким не был. Когда он узнал, что я глубоко верующий человек, то ввел меня в мир чисел и еврейских букв… На следующий день я записался на лекции древнееврейского языка к востоковеду доктору Басовому. В течение двух лет я изучал еврейский, а с Аслановым мы встречались у него дома, где занимались гематриями… Читали Библию и вели подсчеты. Я не верил в тайные коды, но не мог оторваться от этих вычислений, в конце концов, совпадения меня поражали… Все это выглядело настолько невероятно, что мы начали даже искать обобщения и создавать формулы… Позднее профессор Асланов действительно оказался в психушке, а я…

— Меня твоя жизнь не интересует, — надменно перебил его Бекерский. — В чем заключается твое предложение? Ответь одним коротким предложением, потому что я спешу!

— Мне нужны ваши деньги.

— Зачем?

— Чтобы создать вычислительную машину.

— Что она будет считать?

— Еврейские буквы в Библии.

— Каким будет результат этих вычислений?

— Результатом станут магические квадраты, которые…

Бекерский набросился на своего гостя и ударил его ребром ладони по шее. Буйко сполз с кресла и начал хрипеть. Не мог дышать. Изо рта лился ручеек слюны.

— Одним простым коротким предложением, ты, собака! — заорал Бекерский. — Без каких-либо придаточных! Без всяких «которые»!

Расселся на диване и широко раскинул ноги, обутые в сапоги для езды верхом. Его прихвостни стояли рядом с тоскливыми лицами. Буйко кашлял и со свистом втягивал воздух.

— Зачем тебе эти магические квадраты? Быстро говори, потому что я спешу!

— В них есть код к числам Харона! — простонал Буйко.

* * *

— К чему? — спросил Попельский.