Чёс (сборник)

Обычно писатель не садился в самолет без таблетки валиума, но на сей раз поклялся провести весь рейс в здравом рассудке. Перед глазами пылали слова шифра, от разгадки которого, Мастерсон был теперь совершенно уверен, зависело все его будущее. Найти сюжет при помощи конфеты… дороже / тяжелее фунта. Может, Candy – это не конфета вовсе, а имя? Проститутское какое-то имя. Если не сказать трансвеститское. Кэнди Дарлинг. А pound, в таком случае, – не вес и не денежная единица, а вульгарное выражение? “Проститутка Кэнди, которая хороша не только для секса?” Но где я в Венеции найду проститутку по имени Кэнди?

Мастерсон раздраженно допил шампанское. Неулыбчивая стюардесса моментально заменила пустой бокал полным; маленькие радости первого класса, подумал писатель.

– Мне девочки сказали вам передать, – пролепетала она так тихо, что ее заглушало шипение пены. – Мы все очень-очень ждем вашей новой книги. Неужели Фоксвуд останется жить в Малайе? Он ведь поклялся Беттине, что найдет ее. А Вилкокс увез ее в Кабул. Как же так?

Еще два бокала спустя ему и валиума не понадобилось.

* * *

Венеция, как водится, просыхала после очередного наводнения. Стены и ступени ниже ватерлинии покрывала свежая, бодро сверкающая изумрудная слизь. На площади Сан-Марко еще лежали деревянные мостки, раскинутые для прохожих на время “аква-альта”. Мастерсон приехал сюда прямо из аэропорта – сперва на заказанном Катариной лимузине, потом на водном такси, похожем на пущенную по течению виолончель. Обреченная красота города его не подкупала; когда такси нырнуло под мост Риальто, писатель даже не поднял головы. Рождественские гирлянды на расчесанных, нарывающих фасадах палаццо показались Мастерсону омерзительными. Его не интересовало ничего, кроме льва.

Вокруг колонны Сан-Марко понаставили каких-то заграждений, но Мастерсон без труда с разбегу перемахнул через них. Дотронулся до влажного гранита. Приложился к нему щекой (углы поля зрения обожгла пара фотовспышек). Ничего. Он отошел метров на десять назад и уставился на статую льва снизу вверх.

– Ну, – громко сказал он. – Ну же. Я здесь. И что?

Лев молчал. Пошел холоднющий дождь, вмиг уравняв канал с площадью. Мастерсон ретировался в тень колоннады дворца дожей и от полной растерянности прибился к японской экскурсии.

Почти в каждом зале было по портрету льва. Мастерсон с легкостью отличал тех художников, которым лев являлся, от тех, которые писали его с чужих слов. Лучше всего лев вышел у Витторе Карпаччо. Мастерсон практически почувствовал исходящий от полотна запах волглой гривы.

Писатель уставился на картину, надеясь, что та ему что-нибудь подскажет насчет конфеты или проститутки. Лев молчал. Книга в его правой лапе была открыта на развороте с какой-то чушью: PAX VAN TIBI GELI MAR STA CE E MEVS.

– А что это за “пакс ван”? – спросил он экскурсовода, тощего англичанина лет сорока, поверх голов японцев.

– А, это часто совершаемая ошибка, – покровительственно начал гид, поднял голову и увидел, с кем разговаривает. – О! Господин Мастерсон?! Боже мой, какая честь!

Японцы в одинаковых виниловых козырьках гурьбой развернулись на сто восемьдесят градусов и расстреляли Мастерсона из двух десятков камер.

– Да, да, это я, – досадливо произнес писатель сквозь вспышки. – Продолжайте, пожалуйста.

– Конечно, конечно. Эта надпись – боже, я поверить не могу, что объясняю это великому ребуснику современной литературы, – так вот… простите… о чем я? Да, эта надпись. Ее нужно читать не насквозь, а сначала левую страницу, потом правую. Попробуйте.

– PAX TIBI MAR CE E… VAN GELI STA MEVS.

– Совершенно верно. Pa x Tibi, Marce, Evangelista Meus.

В такой степени латынь знал даже Мастерсон.

– Мир тебе, Марк, мой проповедник, – устало сказал он. Японцы отчаянно зааплодировали.

– Именно так. Согласно легенде, именно на этих болотах святому Марку явился говорящий лев и сказал, что здесь будет захоронено его, Марка, тело.

– О да, этот лев большой шутник, – кивнул Мастерсон. Экскурсовод выдержал недоуменную паузу и продолжил:

– Руководствуясь той же легендой, в 828 году два венецианских купца выкрали мощи святого Марка из захоронения в Александрии и перевезли их сюда, укрыв капустными листьями и свининой…

Англичанин продолжал излагать подробности транспортировки святого голубца, но Мастерсон его не слушал. Он отключился сразу на словах “захоронения в Александрии”. A plot in Alexandria. A plot.

Он так помешался на поисках сюжета, что забыл о втором значении слова plot: земельный участок, чаще всего – могила.

Find the plot with candy that’s worth more than a pound.

Да нет, тоже чушь какая-то. Найди могилу с конфетами. Мастерсон ощутил, как из крови улетучивается адреналин. Экскурсовод продолжал нудить.

– Скажите, – прервал его писатель. – А на местном кладбище похоронен кто-нибудь, имеющий отношение к сладостям?

Гид снова запнулся.