Чёрч

«Это точно один и тот же человек? Может, я всё это себе напридумывала?»

Конечно же, она не напридумывала. Эмма проснулась в постели Чёрча. Он ушел, одеяло и простыни с его стороны кровати, как ни странно, были распрямлены и заправлены. Высунув голову в коридор, она услышала, как на сковороде шипит бекон, и увидела сидящего за столом Чёрча. Она не знала, когда он ушел из комнаты, но, по всей видимости, не спал Чёрч уже давно — что только что подтвердили Джерри с Марго.

Поэтому она снова пробралась в дерьмовый кабинет Джерри и улучила минутку для себя. Впервые за двенадцать часов.

«Твою ж мать!».

Их секс был взрывоопасным. От начала до конца — начиная с их первого раунда и заканчивая всеми остальными, что произошли позже ночью. С каждым разом в них было все меньше неистовства, и все больше контроля. И Эмма всё больше чувствовала то, что ему хотелось сказать и сделать. Его руки говорили за него все те слова, которые он держал в себе. Они пригвоздили ее к земле, разорвали на части и пустили ей кровь. Это было восхитительно.

Однако, еще больше было настоящих разговоров. Как оказалось, Чёрч прекрасно умел говорить, и теперь, когда начал, его уже было трудно остановить. Это было волнующе и страшно, и очень походило на влюбленность. Она многое узнала и о нем, и о себе. Такое, во что ей было слишком страшно заглянуть и признаться в этом ему.

Но Чёрч был так самоуверен, что это не могло не передаться ей. Он точно знал, кто он и что он такое. И хотя ему было известно, что хорошего в нем мало, парень этого явно не стыдился. Более того, он этим почти гордился. Чёрч знал свои недостатки, признавал их и предпринимал меры, чтобы их контролировать — весьма впечатляющее достижение, достойное, чтобы им гордиться. Так он и делал. Похоже, это было бонусом в его жизни полу-социопата. Не причинять никому вреда, никого не убивать, было для него достижением. Чёрч заслуживал похвалы. Заслуживал поклонения.

Эмме хотелось стать его ученицей. Она-то за свои недостатки себя ненавидела. Прятала свои нездоровые мысли. Наказывала себя за дурные чувства. Это было несправедливо. Почему бы ей тоже ими не наслаждаться? Разве она этого не заслужила?

Забавно. Она научится быть такой, как Чёрч. Признает свою темную сторону, примет ее такой, какая она есть, и станет ценить себя за то, что ей не поддалась.

А может быть, всего лишь может быть, поймёт, когда будет можно этой стороне поддаться.

«Может быть, и он это поймет».

— Итак, Эмма, — снова начал Джерри, видимо, всё ещё пребывая в роли великого миротворца.

Девушка медленно отвела взгляд от Чёрча и посмотрела на его отца.

— Мой босс дружен с деканом твоего факультета. Если хочешь, я могу попросить их о встрече.

Эмма уставилась на него так, словно он говорил на другом языке. Чего? Последние пару недель Джерри практически не замечал ее существования. С чего это вдруг сейчас он так о ней заботится?

— Я… я не знаю, что и сказать, — с трудом пролепетала она.

Никто никогда не становится милым безо всякой причины — что от нее нужно Джерри?

— Ну, вчера вечером я разговаривал с Полом, и он рассказал мне о твоих успехах, о том, как усердно ты учишься. Сегодня утром он позвонил в деканат колледжа, договорился с ними о встрече и даже предложил с тобой позаниматься, чтобы улучшить твои оценки. Думаю, мы втроём могли бы помочь тебе остаться в колледже, но ты должна пообещать — больше никаких драк, — подчеркнул Джерри.

На какое-то время Эмма оставила его без внимания, снова уставившись на Чёрча. Он что, разговаривал со своим отцом? Звонил в колледж? Сначала их родители, теперь вот это — он ненавидел разговаривать, и все же сделал это. Ради нее. Для кого-то это было бы мелочью, но для него это огромный подвиг.

«Должно быть, это любовь».

— Я обещаю, — выдавила, наконец, она.

— Хорошо. Вот и умница, Эмма. Уверен, что всё утрясётся.

Затем Джерри похлопал ее по руке, и Эмму чуть не стошнило.

«Я трахалась с Чёрчем, а теперь ем блинчикис Марго, а Джерри меня утешает. Я что, ночью умерла?»

Внезапно Чёрч встал. Звук проскрежетавших по дешевому кафельному полу ножек его стула, казалось, заполнил весь дом. Все тут же замолчали и уставились на него. Он ни на кого не взглянул, только отнес тарелку к раковине и вернулся в свою комнату. Вскоре они услышали, как Чёрч собирает вещи. Эмма уже давно запомнила его распорядок — он готовился уходить.

Всего одна умопомрачительная ночь вместе, и Эмма уже решила, будто он стал другим человеком. Но, конечно же, Чёрч им не стал. На самом деле слова не так уж и важны. Не для такого, как он, не для его сущности.