Чингиз-хан

После сражения на Инде монгольское войско двинулось на Пешавар. Возле Кохата был схвачен и казнен Амин-Мелик (Эмир-Мелик). Чингиз-хан разбил лагерь в долине Бара-реки, недалеко от Пешавара, и оставался здесь некоторое время. Однако события в тылу вынудили его повернуть на перевал Хайбер и стать лагерем в окрестностях Кабула. В это время Угэдэй был направлен на уничтожение города Газни и честно исполнил поручение отца, истребив жителей города.

Пока Чингиз-хан стоял на равнине вблизи Кабула, ему доносили о том, что шайки разбойников, скрывающихся в горах Каратага, нападают на монгольские тыловые посты и гарнизоны, что они разрушили мост через реку Пяндж, недалеко от устья Вахша. Желая примерно наказать разбойников, хозяйничавших в его тылу, Чингиз-хан послал несколько конных отрядов через Кафиристан и долины Баджаур и Кунар к устью этой реки.

Зима 1221 года была одной из самых суровых, когда-либо обрушивавшихся на долины Афганистана. Жители афганских гор, опытные наездники и воины, испытав на себе силу монгольского оружия, не осмеливались бунтовать.

В этот период последние уцелевшие крупные города восточного Ирана испили общую для них горькую чашу судьбы. Когда Герат услыхал о победе над Шики Кутуку (Шиги Хутаху) при Перване (Парване), город восстал и убил монголов. Но теперь, когда армия Джелаль эд-Дина была разгромлена, монгольский нойон Ильчи Кадай получил из рук Великого хана 70 000 человек с поручением уничтожить Герат.

Высокие валы, окружавшие город, были созданы на развалинах не один раз разрушавшихся стен, но и их взять было совсем не просто. Город сопротивлялся отчаянно, хорошо зная, какая участь его ждет. Шесть месяцев и 17 дней длилась ужасная и кровопролитная осада, пока верх не взяла партия мира. К сожалению, ее усиление привело лишь к еще большим раздорам в стане осажденных и очень сильно мешало решительной обороне города. 14 июля 1222 года жители впустили монголов в город, а уже 21 июля те перебили все его население — героев и трусов, пацифистов и сторонников войны. Потребовалось не меньше недели, чтобы полностью расправиться с могущественным городом, и чтобы убедиться, что Герат мертв, монгольский отряд численностью в две тысячи человек еще раз прошел по его руинам несколько недель спустя. Улицы мертвого города были по-прежнему завалены грудами мертвых тел, над развалинами стоял страшный смрад разложения. Но монголы нашли еще две тысячи несчастных страдальцев, переживших катастрофу, и присоединили их тела к телам остальных жителей города.

Во вторую неделю мая 1222 года даосский монах Чан Чунь, выехавший из Китая в 1221 году, прибыл в лагерь Чингиз-хана и записал в своем дневнике, что вскоре после его приезда монголы перенесли лагерь в Перван (Парван). Китайский философ также отметил, что Чингиз-хан стоял у подножий Гиндукуша до 3 октября.

Должно быть, именно в 1222 году Джагатай был послан на юг к Индийскому океану. Было известно, что Джелаль эд-Дин попытался пробраться в Персию, ибо, после того как ему отказал делийский султан, он разбил лагерь в Лахоре. Чингиз-хан отдал приказ Бала Нойону с двумя тумэнами скакать в Пенджаб и одновременно велел Джагатаю с равными силами пройти Белуджистан до Индийского океана. Подобный двойной удар когда-то удался в войне против Гучлука, однако теперь он не принес ожидаемого успеха.

Бала Нойон довел свои тумэны до Мултана и повернул на север — на Ферозпур и Лахор, стоящий на реке Рави.

Царила страшная, все убивающая жара, вынудившая отступить в свое время даже Александра Великого. Монголы не выдержали. С горечью в сердце Бала Нойон вынужден был отвести свое войско назад, в более прохладные горы.

А в это самое время Джагатай прошел Белуджистан с севера на юг, и память о произведенных им опустошениях до сих пор еще жива в этих унылых, выжженных солнцем горах. Из Белуджистана он повернул в Мекран, лежащий западнее, на самом берегу океана, и у города Тэз стал на отдых. Возвращаясь назад, он потерял многих своих людей, погибших от голода, жажды и нестерпимой жары в пустыне Мекрана, той самой, что под именем Гидрозии знал еще Александр Македонский и в которой он также едва не погиб.

Где-то в Систане (Сеистане) Джагатай разделил свои силы. Остатки одного из его тумэнов пошли прямой дорогой на Гиндукуш, соединившись там с Бала Нойоном, в то время как сам Джагатай повел остатки своего войска в Фарах, а оттуда в Бухару, где уже разбил свои кочевья Угэдэй. Этот сын Чингиз-хана, видимо, сразу после покорения Газни пошел на Кандагар, а потом избрал более легкий путь на Фарах, Герат и Келиф.

С другой стороны, Джагатай мог скакать из Мекрана прямо на север и уже в Фарахе соединиться с Угэдэем.