Четыре встречи (СИ)

– Ты что? – болезненно вскинулась Марина. – Я ж тогда… Нет, после маминого отъезда я знаю, что многое пережить могу. Но без Алого?! Даже представить не могу… 

– А если он разлюбит? 

– Если он… – медленно отвечала Марина, – …оно бы, может, и лучше, если б он… Я бы помучалась, конечно, но пережила… И всем бы хорошо было. 

– А сам Алексей что думает? 

– О чем? 

– Ну, ты ему о своих чувствах говорила? 

– О каких? Любимому мужчине «Алеша, я слишком тебя люблю»? Глупо, не находишь?… Но знаешь, пыталась: духом собиралась, слова подбирала, только… Знает он меня, как лазером считывает. Почувствует, что неприятное собираюсь сказать, – прикоснется, обнимет… у меня дыхание обрывается. Все забываю. Смешно сказать, пыталась на расстоянии держаться, чтобы власти над собой не давать. 

– И что? 

– Еще хуже. Воспитывать начинает: откуда ты, говорит, знаешь, как оно – слишком, а как нет. Ты же не знаешь, как мужчина с женщиной, как муж с женой живут… И невозможно любить сильней, чем судьба положит… И если случилось на всю катушку любить – не бояться надо, а радоваться. Немногим такое счастье дается. Некоторые всю жизнь проживут, а любви так и не увидят. Он говорит, а мне стыдно становится. 

– За что? 

– Что любить правильно не умею. 

– Ну, про тебя не скажу, а он – по-своему прав. 

– Я и не спорю. Говорю ж, – во мне дело. 

– Девочки, к столу, – вошла Сонина мама с подносом всякой всячины. 

 

Подруги засуетились, освобождая стол и стулья, Сонина мама приглушила свет в комнате, и скоро все трое ударились в уютные домашние воспоминания.  

 

Встреча третья. Глава 18. Помолвка  

 

– Случилось что? 

– Случилось! Не могу я так! Не мо-гу! – рвался выговориться Леха. 

– Как – так? – махнул Толян в сторону кухни, проходи, мол. 

– Я здесь, она там! Говорю, переезжай, живи! На работу ездить будешь. Полгорода так живет, в крайнем случае, – телефон есть. Ни в какую! Засела… Сначала, говорит, отремонтирую, а там видно будет… 

– А что? Сделаете ремонт, сдать можно будет. Манон, пока ремонт, то да се, опять к тебе переедет. А дальше, сам знаешь, нет ничего более постоянного, чем временное… 

– Да тут, понимаешь, как… Ремонт денег стоит. А ты знаешь, – я на систему коплю. И не смотри так! Как устаканится, – вместе же слушать будем, и с ней, и с тобой… Да даже если бы захотел, – не возьмет она денег на ремонт. Щепетильная очень. У меня жила, – только своим пользоваться старалась или сразу на всех покупала, – а сама, знаю, копейки считает. Мне, говорит, чужого не нужно. 

– Чужого? Она что, тебя – чужим считает? 

– Не… себя – независимой. 

– А ремонт как делать собирается? 

– Не поверишь, – сама. 

– Нет, правда? 

– Правда! Купит с зарплаты пакет песка или цемента и носится довольная… 

– О как! Долго ж ей ремонтировать! А если скинуться, и от нас обоих – подарком. Если что, – я рабочих найду. К новогодним праздникам или… – Толян пытливо осмотрел Леху, – … к свадьбе. 

– К какой свадьбе? 

– А ты жениться не думаешь? Кроме шуток? С родителями познакомил, со мной, с Васильевского не вылезаешь, – и только и слышно: Марина, Марина… Вот я о женитьбе и спрашиваю. 

– Ну уж нет! Пробовал – хватит. Со штампом или без, – любят-то сердцем. 

– Это ты так думаешь. А она что? Не намекает? Ты выяснить-то пробовал? – недоверчиво покосился Толян. 

– Да пробовал, – сам обалдел! – вижу же, что любит, а свадьбы словно побаивается. В общем, решил не давить. Пусть дозреет. 

– А если вам помолвку устроить? Пока с комнатой решаете... Одни намеренья, никаких обязательств. Съездим к ней, я речь двину. Там, глядишь, и с ремонтом и с деньгами договоритесь, и будете жить. Здесь! Или я все-таки чего-то недопонимаю? У тебя ж на все своя философия … 

– Да что мне философия! Мне Мариша нужна! Чтобы рядом была! А ты, значит, вроде дружки или свата будешь? Как там правильно-то? 

– Да как хочешь… Заодно посмотрю, что за комната такая, может, идеи какие появятся. 

– А что, дружка, сам-то в женихи не собираешься? 

– Нет уж! Бабы – народ непростой: или они тебе гадость сделают, или ты им. Я гадом быть не хочу, и их на расстоянии держу. Какая ж тут свадьба? 

– А Мариша? По-твоему, тоже на гадость способна? 

– Ну… на это каждый способен. Просто одни эту свою способность обезвредить умеют, под контроль взять, а другие – как получится. 

– Да меня другие… 

– А-а-а! Забоялся… 

– Как сказать… Маришка ж, и правда, девчонка совсем, а тут «обезвредить», «под контроль взять»… 

– Так и ты не святой. 

– Ну я! Не ангел, конечно, но гадости – не единственное, на что я способен. 

– Вот и с Манон то же. Ты посмотри! посмотри, каким стал! Красавец – раз! Верный влюбленный – два! Ты и верный! Глаз горит! Планы строишь. И это – Манон. Ее рук дело! 

– Ну уговорил, уговорил! – довольно потер руки Леха. 

– Уговорил? Я? А самому не надо? Не надо – отойди. Не морочь ей голову. 

– Чтоб ты мое место занял? 

– Да занял бы, но она ж кроме тебя ничего не замечает. 

– Вот и пусть! – разговор с Толяном приятно пощекотал самолюбие Алексея, а предстоящая помолвка казалась единственно понятным, верным и гармоничным разрешением целого узла сложностей и недоразумений.