Четвертый разворот

— Да, я по делу, синьора Коринна, — как бы отрезая путь ко всякой фамильярности, сухо ответила синьора Гамбале. — Я по делу, касающемуся больше Джино, чем вас.

— Джино? Если ваше дело касается Джино, так и разговаривайте с ним… Эй, Джино, к тебе тут пришли посетители, иди сюда!

Джино вышел из-за фанерной перегородки и остановился напротив синьоры Гамбале — весь внимание и покорность. Глаза непорочного младенца только на мгновение коснулись оттопыренного кармана на вязаной кофточке гостьи, но ничего заслуживающего внимания там не обнаружили.

— Я сказала, что дело касается Джино, — проговорила Абе, — но я не сказала, что хочу вести переговоры именно с им. Лучше будет, если мы останемся вдвоем, синьора Коринна.

Джино снова ушел за свою перегородку и стал прислушиваться к беседе двух женщин. Синьора Гамбале пришла, оказывается, затем, чтобы предложить Коринне сделку: так как дела уличных продавцов идут все хуже и хуже, пусть Коринна отдаст ей своего племянника, который вместе с другими мальчишками будет снабжать ее лавку полевыми цветами. За это синьора Гамбале ежемесячно будет выплачивать Коринне определенную сумму и, кроме того, бесплатно кормить и одевать ее Джино. Синьора Гамбале не может объяснить почему, но публика сейчас интересуется именно полевыми цветами, особенно цикламенами. И их все время не хватает. Вот она и решила…

Джино отвлекли его собственные мысли. Его будут кормить и одевать. Это хорошо. Но ему наверняка будет перепадать и изрядная доля подзатыльников. Джино однажды видел, как эта злюка Абе отвесила девчонке-продавщице пощечину только за то, что та уронила на пол розу и случайно на нее наступила… Подзатыльники Джино не любил. Он вообще не любил никакого насилия. Когда ему было еще восемь лет, брат Винченцо сказал про него: «Джино — истый неаполитанец. Голову даю на отрез, что в нем тлеет дух Джузеппе Гарибальди».

«Что ж все-таки лучше? — размышлял сейчас Джино. — Получать еду, одежду и подзатыльники или ходить босиком и в рваных штанах, но не подставлять свою шею под удары?»

И в том и в другом варианте были свои и положительные, и отрицательные стороны. Поэтому Джино решил не ломать голову и всецело положиться на Коринну. Коринна знает что делать. Знает в тысячу раз лучше, чем сам Джино.

Он услышал, как Коринна сказала:

— А почему синьора Абе думает, что я должна свернуть свое дело, которым занимаюсь всю жизнь? Только потому, что у меня нет своей лавки? Ну так я по секрету могу сказать: скоро, очень скоро лавка у меня будет. И Джино мне нужен самой.

Абе усмехнулась:

— У вас будет своя лавка?

— Да. И не хуже той, которая стоит на виа Аджелли.

Синьора Гамбале опять усмехнулась:

— Обычно сказки рассказывают детям под рождество.

— Сказки? — Джино услышал, как Коринна с грохотом отодвинула от себя пустую чашку. — Ну что ж, пускай некоторые синьоры тешат себя надеждой, будто только они одни могут быть хозяйками лавок. Других вопросов у синьоры Гамбале нет?

Абе ушла. А Коринна неожиданно разбушевалась. Видали вы ее, эту кикимору! Отдайте ей Джино, ей нужна рабочая скотинка! Вот уж гадина, так гадина! Нажилась на чужом горбу и теперь воображает, что стала настоящей капиталисткой. Отдайте ей Джино! Отдайте ей своего племянника Джино! Тьфу! И как это Коринна удержалась, чтобы не вцепиться ей в космы?

— Эй, Джино, иди-ка сюда!

Она обняла его и прижала к себе. Крепко прижала, будто боясь, что его могут у нее отнять.

— Ты все слышал, Джино? Эта ведьма Гамбале хотела тебя купить. Купить, понимаешь? Она думала, что если у тебя нет отца и матери, так ты вообще сирота. А я разве тебе не мать, Джино, крошка моя? Скажи, разве я тебе не мать?

Джино растроганно всхлипнул:

— Ты еще лучше, чем мать, Коринна. И я тебя очень люблю.

— Спасибо, Джино. Я всегда говорила, что ты привязан ко мне не меньше, чем к матери… И ты… Вытащи-ка руку из моего кармана. И разожми кулачок. Опять за свое?

— Я хотел…

— Купить свечку? Знаю, знаю, ты ведь у меня очень набожный… А эту ведьму Абе надо проучить… Не могу понять, почему мальчишки не запустят булыжником в витрину ее паршивой лавки? Если бы я была мальчишкой… Конечно, я сделала бы это очень осторожно, так, чтобы меня никто ни в чем не заподозрил… Да, будь я мальчишкой, я показала бы Абе, как приходить в дом честных тружеников и предлагать им такую гадость…

Джино что-то пробормотал. А Коринна сказала:

— Что ты говоришь, Джино?.. Нет-нет, сам ты этого не сделаешь. Разве у тебя мало приятелей, которые хотят честно заработать сотню-другую? Ах, гадина, как вспомню, зачем она приходила, так все внутри и переворачивается…