Четвертый Кеннеди

– Френсис такой человек, что по внешнему виду ничего не скажешь. Вроде бы в полном порядке. – Он вздохнул. – Ладно, выкладывай, – и окинул Клута недовольным взглядом. Внешность заместителя постоянно раздражала его. Клут, казалось, никогда не уставал, его рубашка всегда выглядела свежей, костюм – отглаженным. Галстуки он предпочитал из вязаной шерсти, обычно светло-серые или темно-красные.

– Мы их вычислили, – доложил Клут. – Молодые парни, по двадцать лет, сотрудники ядерных лабораторий МТИ. Гении, ай-кью за 160, из богатых семей, левые, участвовали в маршах сторонников запрещения атомного оружия. Имеют допуск к секретной документации. Полностью соответствуют психологическому портрету. Работают в бостонской лаборатории над правительственными и государственными проектами. Пару месяцев тому назад приезжали в Нью-Йорк, какой-то приятель привел им девочек, и они с удовольствием потрахались. Приятель считает, что именно тогда они лишились девственности. Убийственная комбинация, идеализм и бунтующие гормоны юности. Я держу их под наблюдением.

– Есть твердые улики? – спросил Кли. – Что-нибудь конкретное?

– Мы же не судим их и даже не предъявляем обвинение, – напомнил Клут. – Это превентивный арест, разрешенный законами об атомной бомбе. Как только они попадут к нам, они во всем признаются и скажут, где искать эту гребаную бомбу, если она вообще есть. Откровенно говоря, я в этом сомневаюсь. Скорее всего, это блеф. Но письмо определенно написали они. Портрет совпадает. И дата отправления письма – в этот день они зарегистрировались в нью-йоркском «Хилтоне». Ошибки быть не может.

Кристиана просто изумляли ресурсы федеральных ведомств, мощь их компьютеров и уровень электронного оборудования. Они могли подслушать любой разговор, какие бы меры предосторожности ни предпринимались. Регистрационные файлы всех нью-йоркских отелей сканировались меньше чем за час. И более серьезная информация добывалась в рекордно короткие сроки. Стоило это, разумеется, жутких денег.

– Хорошо, арестуй их, – решил Кристиан. – Но я не уверен, что мы сможем добиться признания. Больно они умны.

Клут встретился с Кли взглядом.

– Хорошо, Крис, они не признаются, а живем мы в цивилизованной стране. Поэтому позволим бомбе взорваться, не будем мешать гибели тысяч людей. – Он злорадно улыбнулся. – Или ты пойдешь к президенту и получишь у него подписанный приказ на использование при допросе психотропных препаратов. В полном соответствии с разделом IX закона о контроле над атомным оружием.

К этому Клут и старался подвести Кли. А вот Кли весь вечер уходил от этой мысли. Само наличие у Соединенных Штатов такого закона шокировало его. Пресса без труда могла бы просветить на этот счет широкую общественность, если бы не договоренность между владельцами средств массовой информации и правителями страны. Так что народ об этом законе ничего не знал, как, впрочем, и о многих других законах, регулирующих ядерные исследования.

Кристиан хорошо помнил раздел IX. Как адвокат, он просто дивился этому образчику законотворчества, который в полной мере демонстрировал варварство закона, всегда вызывавшее у Кли глубокое отвращение.

Раздел IX предоставлял президенту право подписывать ордер на сканирование мозга, разработанное с тем, чтобы под действием специальных препаратов заставить человека говорить правду, по существу, задействовать детектор лжи, введенный в мозг. Этот раздел закона формулировался именно для того, чтобы максимально быстро получить информацию о заложенном атомном устройстве. И идеально подходил к ведущемуся расследованию. Ни о каких пытках речи не было, подозреваемому никто не собирался причинять физической боли. Мониторинг изменений в мозгу позволял максимально точно выявить ложь в показаниях подозреваемого. Закон отвечал бы всем нормам обеспечения прав человека, если бы не одна загвоздка: никто не знал, что происходило с мозгом после такого допроса. Эксперименты показывали, что в некоторых случаях возможна частичная потеря памяти, ограничение функциональных способностей. Нет, человек не становился идиотом, упаси господи, но, как говорится, о рекордах можно было забыть. И существовала десятипроцентная вероятность полной потери памяти. Полной долговременной амнезии. То есть после допроса человек мог полностью лишиться своего прошлого.

– Как, по-твоему, связана ли эта история с убийством папы и похищением самолета? – спросил Кристиан. – Все-таки убийца папы обнаружился не где-нибудь, а на Лонг-Айленде. Может, угроза взрыва атомной бомбы – часть общего заговора, призванная отвлечь нас от разрешения кризиса с заложниками?

Клут надолго задумался, словно выбирая вариант ответа.

– Возможно, но я склоняюсь к выводу, что это одно из знаменитых совпадений, которые не раз случались в истории человечества.

– Которые всегда вели к трагедии, – сухо добавил Кристиан.