Четвертый эшелон

«ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО

Оперативная сводка за 14 января …В городе Будапеште наши войска, сжимая кольцо окружения немецко-венгерской группировки, овладели Восточным вокзалом, станцией пригородных поездов Чемер, городским газовым заводом и заняли более 200 кварталов. За 13 января в городе Будапеште наши войска взяли в плен 2400 немецких и венгерских солдат и офицеров и захватили следующие трофеи: танков — 5, орудий разных калибров — 21, паровозов — 57, железнодорожных вагонов — 2160, цистерн — 30. На других участках фронта — поиски разведчиков и в ряде пунктов бои местного значения.

За 13 января наши войска на всех фронтах подбили и уничтожили 80 немецких танков».

Газета была двухдневной давности, но Сергей все же прочитал ее с интересом. Эти три дня прошли для него словно во сне. Они почти не расставались с Мариной. Когда она дежурила, Белов ходил навещать Гончака. Даже строгая Александра Яковлевна закрывала глаза на это. Ну а после дежурства, поспав немного, они снова встречались и говорили. О чем? Сергей так и не мог вспомнить. Иногда, когда он стоял с Мариной в тамбуре или у окна в коридоре, Сергею казалось, что никакой войны вовсе нет. Просто едут они на каникулы в Баку, и ждут их там две недели счастья.

Но война напоминала о себе на каждом шагу. Напоминала стонами раненых, круглосуточно горящими лампами операционной, напоминала внезапными остановками, на которых солдаты-санитары выносили из вагонов глухо покрытые простыней носилки. Этот поезд вез сквозь ночи бред и стоны, лихорадку и жажду, жизнь и смерть.

В вагоне Гончака к Сергею привыкли. Он перезнакомился со всеми, даже Свиридов перестал обращать внимание на его погоны.

Завтра на рассвете они должны были приехать в Баку. Сергей сидел и ждал Марину.

— Какая гадость! — Лепилов тяжело плюхнулся на свою полку. — Вы только подумайте! На этой станции старшего лейтенанта Трофимова, раненного, забирает жена. Он на костылях, только начал ходить, — Лепилов полез в чемодан, достал деньги, — а сволочь шофер не хочет везти. Требует бог знает сколько. А у бедной женщины не хватает денег.

— Кто не хочет везти? — встрепенулся Сергей.

— Да шофер. Калымит здесь у станции, гоняет с мешочниками на рынок.

— Где он?

— Вон, — капитан ткнул пальцем в окно.

На платформе стояла женщина в сером пальто и здоровенный мордастый мужик в расстегнутом ватнике. Они о чем-то оживленно спорили.

Сергей надел шинель, застегнул портупею и молча вышел. Перепрыгивая через рельсы, он услышал просящий голос женщины и односложные ленивые ответы шофера.

Сергей прыгнул на перрон.

— Эй вы, — крикнул он, — подойдите сюда! Да, да, вы.

Шофер медленно, вразвалочку подошел к нему.

— Ну?

— Документы.

— Это пожалуйста. — Он достал права и паспорт.

— Пошли со мной.

— Куда? Куда, начальник? Я ничего плохого не делаю.

Сергей поглядел на его красное, лоснящееся лицо и подумал, что это тоже Егулин, и ему сразу же стал ненавистен здоровый, сытый детина, наживающийся на чужом горе.

— Почему не на фронте?

— Так бронированный я, начальник, от завода. — Голос шофера потерял прежнюю наглость. Он смотрел на Сергея преданно и трусливо.

— Поедешь со мной.

— Зачем же так, начальник. Я ведь всегда к милиции с душой, если кого подвезти…

— Слушай меня внимательно. — Белов твердо посмотрел ему в глаза. — Сейчас отвезешь раненого. Понял?

— Понял, старшой, понял.

— Бесплатно.

— Сделаем как на такси, в лучшем виде доставлю. Да разве я когда… Любого спроси… Мы милицию уважаем…

— На, — Белов протянул ему документы, — я завтра проверю. И если ты взял у этой гражданки деньги — пеняй на себя. — Он повернулся и пошел к вагону.

— Спасибо вам. — Его догнала женщина в темном пальто. — Я просто не знаю, как вас благодарить.

— Пустое. Не стоит. Вы с ним построже. Я этих людей знаю, они хамы, поэтому рекомендую постараться говорить с ними порезче.

— Так, — сказал Лепилов, когда Сергей поднялся в вагон, — магическая сила погон околоточного.

— Вы не правы, — отпарировал Белов, — околоточный набил бы ему морду до крови и еще деньги отобрал. А я должен соблюдать социалистическую законность.

— Так кто больше прав? Вы или чеховский околоточный надзиратель Свинолобов?

— Я. Не надо по одному рвачу судить обо всех. Это Егулин…

— Кто? — удивился Лепилов.

— Накипь это. Пена. А если ее снять, то остальная вода чистая.

— Вы, Сережа, после знакомства с нашей Мариной начали несколько афористично выражаться.