Четвертая дверь

– Вы здесь? – пробормотал он. – Элис! Господи! Тебе…

Он рванулся к жене. Та приоткрыла глаза и крепко стиснула мужа в объятиях. Слезы текли по ее лицу.

Пришло время уладить все недоразумения. Я кратко поведал о трагических событиях за последний час. Элис с трудом держалась, чтобы не лишиться сознания во второй раз.

– Генри убит? На чердаке? – ахнул Патрик. – Но…

Он резко замолчал, подошел к столу и выпил сразу две порции бренди.

– Мне кажется, я начинаю понимать…

Мы затаили дыхание.

– Когда я спустился за пальто, – тихо протянул Патрик, склонив голову, – кто-то хорошенько вдарил мне по голове. Последнее, что помню, – уже протягиваю руку к вешалке, а дальше – абсолютная темнота. Нападавшего, естественно, разглядеть не удалось. Но могу побиться об заклад: он, скорее всего, надел мои пальто и шляпу, а затем присоединился к вам, имитируя мою походку.

– А ведь точно! – воскликнул я. – Мы не видели лица того типа, не слышали его голоса, за исключением невнятного бурчания. Мне это сразу показалось странным. Более того, он казался ниже вас, Патрик. Его рост больше подходил…

– Генри, – прошептала Элис. – Но что произошло потом?

– Вы осмотрели печати? – спросил Патрик.

Наконец нарушил молчание и Артур:

– Туда не мог пройти ни один человек. Печати остались совершенно нетронутыми. Собственно, можете проверить сами – я только перерезал ленту.

Поскольку никто не ответил, он продолжил:

– Убийца – если это и в самом деле был убийца – не мог получить или скопировать ту монету. Причина очень проста: никто, включая меня самого, до последнего не знал, какую выбрать для оттиска. Повторяю, я принял решение ровно в восемь тридцать, перед самым началом эксперимента. А в моей коллекции больше шестисот монет.

Все-таки Артур – необыкновенный человек. Даже в горе и отчаянии он сохранял ясную голову и способность мыслить логически.

– Итак, Генри вошел в комнату и дал себя запереть, – подытожил Патрик. – И…

– Это убийство сверхъестественно по своей природе, – резко перебил его Артур. – Других объяснений нет. Но единственное, что я хочу знать – зачем мой сын вернулся сюда. И почему он… отправился на смерть?

Никто не ответил.

– А там точно Генри? – спросил Патрик. – Может, есть смысл еще раз сходить наверх…

– Давайте подождем полицию, – вмешался Виктор. – Они должны приехать с минуты на минуту.

Сразу же после его слов раздался звонок в дверь.

– Ну вот, пожалуйста.

Местные полицейские и сами не находили себе места: раньше ничего подобного в наших краях не случалось. Поэтому, получив соответствующий запрос, Скотленд-Ярд поставил во главу расследования старшего инспектора Дрю, который за последние три года резко взлетел по карьерной лестнице. Именно этот человек раскрыл несколько особенно запутанных дел, и решение вновь прибегнуть к его услугам не нуждалось в лишних объяснениях. Недавно в одной из газет опубликовали статью, где расхваливались крайне нестандартные методы Дрю находить виновных. Инспектор начинал с того, что ставил себя на место преступника. Подозреваемых детально расспрашивали, часто даже не по делу. Их привычки, характер и личная жизнь вплоть до самого детства изучались с невероятной скрупулезностью. Из-за такой необычной техники следствия коллеги уважительно прозвали Дрю Психологом.

Прежде чем тело, наконец, унесли, свидетели опознали в нем Генри. Артур, однако, упорно ни с кем не соглашался.

– Этот человек похож на Генри, но он не мой сын.

Через день после трагедии Дрю уже трудился не покладая рук. К тому времени полиция обследовала место преступления и злополучные печати. Никаких потайных ходов, трюков с воском, попыток запереть окно снаружи найти не смогли. Артура подробно допросили насчет монеты, но тот категорически отрицал, что кто-либо заранее мог знать о его выборе и, следовательно, изготовить дубликат.

Следующую гипотезу, согласно которой оттиск сделали по лекалу, быстро опровергла экспертиза. Дверь опечатали настоящей монетой, а не копией. Осталась возможность подмены коллекционного экземпляра после того, как жертву заперли. Артур был непреклонен и упорствовал, что со времени, когда мы придавили воск, монета ни на миг не вынималась из его внутреннего кармана, который он то и дело ощупывал.

К счастью, у самого Артура оказалось железное алиби. Между девятью и десятью вечера – приблизительное время преступления, как утверждал полицейский врач, – он ни разу не оставался один. Разумеется, это не исключало наличия сообщника. Из многочисленных хроник тут же выудили забытые дела, в которых отец убивает сына. Однако в нынешнем происшествии не нашлось ни единого намека на какой-нибудь мотив. Теория о безумии тоже ничем не подкреплялась. Артур явно был личностью уравновешенной.

В общем, к моменту прибытия старшего инспектора полиция совершенно растерялась. Успех Дрю последних трех лет выражался в его спокойной уверенности в каждом жесте. Тех, кто считал себя единственными людьми, способными найти правду, он лишь одаривал снисходительной улыбкой. Сам же инспектор, бегло обследовав чердак, самодовольно резюмировал: