Четвертая Беты

— Сегодняшний день — последний рубеж для Лайвы и его присных. Они пойдут на любую авантюру, чтобы изменить день завтрашний.

— Возможно, — согласился Маран. — Не знаю, правда, имеет ли им смысл убирать конкретно меня. Ведь останешься ты. Ган, Серт… ну и другие. Ты бы сел, Ила…

— Я спешу. Я только завез тебе это. — Он показал толстую папку. — Знаешь, что тут? — в его голосе появилась торжественность. — Все сохранившиеся письма Рона Льва. Я собрал их по одному у адресатов, в основном, старых лигийцев. Выбрал из газет то, что публиковалось. — Он положил папку на стол. — Все, я уезжаю. Маран, прошу тебя, будь осторожен. Ган, Серт — это хорошо, но будь осторожен. Обещай мне.

Поэт фыркнул, но Маран ответил серьезно:

— Ты недооцениваешь Мита, Ила. Но я все-таки скажу ему, чтобы он распорядился закрыть окна и проверить сигнализацию. И собственноручно запру дверь в квартиру. Это тебя удовлетворит? Дор, сделай одолжение, протяни руку налево. Третья клавиша.

Дор снял трубку и нажал на клавишу — сначала небрежно, потом внимательно, потом прижал ее, не отпуская.

— Попробуй четвертую.

Дор передвинул палец.

— Интересно, где твоя охрана… — начал Ила Лес и запнулся. — Маран, у тебя здесь есть оружие?

— Без паники, пожалуйста. — Маран встал и пошел к двери.

Ила Лес загородил выход.

— Не смей! Это тебе не Вагра.

— Надо выяснить, куда делся Мит.

— Я сам пойду.

— Ну да!.. — Маран отстранил Илу, и тут в коридоре послышался топот, Ила Лес сделал движение, пытаясь захлопнуть приотворенную дверь, но не успел, дверь распахнулась.

— Мит?

Мит ввалился в комнату, в руке у него белел продолговатый конверт.

— Маран, смотри!

Маран взял конверт, вынул из него сложенный листок, развернул и громко прочел:

— «Если завтра будет напечатано или произнесено хоть одно слово из так называемого сообщения Серта Гала, послезавтра труп твоего любимчика будет валяться перед дворцом Расти»… Кто это принес? — спросил он резко.

— Не видел. Письмо передали охранникам на входе. Сказали: «Привет Миту от его приятеля Санты». Один из охранников принес письмо мне, я прочел и только потом увидел, что адресовано оно тебе.

— Значит, ушел…

— Приметы…

— Приметы нам ничего не дадут.

— Как не дадут? — удивился Дор. — По приметам можно выяснить личность того, кто доставил письмо, а потом выследить его.

— Слишком долго, — сказал Ила Лес.

Маран покачал головой.

— Даже если нам удастся выяснить личность почтальона, мы можем следить за ним всю жизнь. В лучшем случае, он приведет нас к организаторам похищения, но к Санте — никогда. Более того, он не знает, где Санта.

— Почему ты так уверен в этом?

— Они же понимают, что у нас есть пусть ничтожный, но шанс выловить посланца. А расколоть можно самого верного человека. Купить, напугать… в конце концов, существуют пытки. Зачем же рисковать? Надежнее всего хранят ту тайну, в которую не посвящены.

— А кто это — они? — спросил Дор.

— Лайва, — буркнул Ила Лес.

— Лайва, — сказал Маран, — наверняка сидит у себя дома и внешне ни во что не замешан. А в деле совсем другие люди.

— Ты его переоцениваешь.

— Не думаю. Он сильный противник.

— Что же делать? — спросил Мит безнадежно.

Маран рассеянно посмотрел на него, не ответил, бросил письмо на стол, снял трубку с аппарата связи и нажал на клавишу.

— Нила, соедини меня с «Утром».

— Что ты делаешь?! — рванулся к нему Ила Лес. — Как ты можешь?! — он попытался надавить ребром ладони на клавиши, но Маран отстранил его и твердо произнес в трубку:

— Инт? Немедленно сними из завтрашнего номера сообщение Серта Гала. Объясню при встрече. Зайди ко мне утром.

Ила Лес тяжело осел на стул.

— Кому мы доверили такое дело… — сказал он горестно. — Слабак. Размазня. Ради возмездия за два с половиной миллиона жизней побоялся пожертвовать одной. Да я бы собственной жизни не пожалел!

— Своей — и я бы не пожалел.

Маран покрутил в руке трубку, бросил ее на место и машинально присел на край стола.

— Кто тебе дал право принимать такие решения единолично? Ты бы спросил остальных — они-то согласны?

— Я выйду из Правления, но Санту не отдам, — отрубил Маран.

— Ему семнадцать два месяца назад исполнилось, — тихо сказал Мит.

— Не в этом дело. Думаешь, я тебя отдам? Или вот Дана? Даже и не в вас дело. В сущности, они могли взять первого встречного на улице, просто не сообразили.

— Не понял, — сказал Ила Лес.

— Ты считаешь, что ради так называемого отмщения можно переступить через человеческую жизнь? А по-моему, это означает совсем другое: добавить к двум с половиной миллионам преступлений еще одно.

— Один и два с половиной миллиона несравнимы.

— Да, если решать арифметическую задачку. Но мы не школьники и считаем не плоды или бревна.

— Не понимаю, из-за чего такой шум? — вмешался Поэт. — Отложить не значит отменить. Завтра публикации не будет, они пойдут на переговоры… должны же они предъявить свои требования! Их можно будет выследить. В конце концов, не могут же они всю жизнь держать Санту взаперти и шантажировать нас им… Кстати, Маран, надо предупредить и редакции фонора и визора, ты не забыл?

Маран помотал головой.