Четверть века назад. Часть 1

— Да, это врно, воскликнулъ Гундуровъ, — и потому, можетъ быть, онъ такъ и манитъ, такъ и влечетъ къ себ, что каждый подступающій къ нему находитъ въ немъ какъ бы личныя, родственныя ему черты…

— И можетъ быть именно вслдствіе этого, замтилъ въ свою очередь князь Ларіонъ, — онъ въ исполненіи такъ рдко удовлетворяетъ всхъ… У васъ подходящая къ типу наружность, прервалъ онъ себя, оглядывая Гундурова, — блокурое, блдное лице, задумчивый обликъ, — князь усмхнулся:- тонки слишкомъ!.. Замтьте, какъ глубоко и врно схвачено это у Шекспира: Гамлетъ — натура вдумчивая, рефлективная, — «мечтанью преданный безмрно,» какъ сказалъ когда-то Пушкинъ про современнаго человка, къ которому Гамлетъ такъ удивительно, такъ невроятно близокъ, что самъ Гейне, его ближайшій представитель, не ближе къ нему; такіе люди мало подвижны, склонны къ раннему ожиренію, онъ тяжелъ на подъемъ, страдаетъ астмомъ, — помните сцну поединка? — «Онъ толстоватъ и дышетъ коротко,» [2] говоритъ прямо его мать о немъ… Попробуйте, попробуйте себя на этой роли! какъ-то вдругъ оборвалъ князь, словно уставъ или не желая продолжать.

Гундуровымъ овладло смущеніе.

— Вы, я вижу, такой знатокъ, князь, проговорилъ онъ робко, — что я, мн кажется, никогда не осмлюсь выйти передъ вами…

— А вы какъ-же-съ, — и князь съ тмъ же строгимъ, почти повелительнымъ выраженіемъ, съ какимъ онъ глядлъ внушая Гундурову бодрость духа, взглянулъ на него опять, — вы бы хотли играть для тхъ, которые аза въ глаза не понимаютъ?… Такихъ у васъ будетъ полна зала, — можете быть спокойны!..

— Не слушайте его, князь, — Ашанинъ замахалъ руками, — я слышалъ не разъ какъ онъ читаетъ роль, и заране увряю васъ что онъ удовлетворитъ васъ боле чмъ вс слышанные вами въ Европ актеры!..

— Врю! искреннимъ тономъ отвчалъ князь Ларіонъ на эту наивную пріятельскую похвальбу;- врю, какъ бы про себя повторилъ онъ, — потому что одна изъ принципіальныхъ чертъ этого характера, его колебанія и неустой, никому, кажется, такъ не понятна какъ русскому человку…

— Который, подхватилъ на лету со смхомъ Ашанинъ, — «на вс руки,» какъ сказалъ Брюловъ, «но вс руки коротки»!..

— Да-съ, сухо отвтилъ князь, — только объ этомъ, пожалуй, скоре въ пору плакать чмъ смяться…

Коляска молодыхъ людей подъхала тмъ временемъ къ крыльцу флигеля, у котораго они сами съ княземъ теперь остановились, и слуга Сергя Михайловича принялся стаскивать съ козелъ привязанный тамъ чемоданъ Ашанина.

— Потрудись, любезный, сказалъ ему князь, — зайти сюда къ дежурному, направо, и разбуди его, чтобъ онъ шелъ съ ключами скоре комнаты отворять. Какъ вамъ удобне, господа, вмст или порознь?

— Вы извините меня, князь, сказалъ Гундуровъ, — но я никакъ не разсчитывалъ встртиться съ вами, и потому у насъ положено было съ Ашанинымъ, что я его только довезу сюда, а самъ тотчасъ-же отправлюсь къ тетушк, которую еще не видалъ…

— Вы всегда успете выпить здсь чашку чаю, прервалъ его князь Ларіонъ;- вамъ до Сашина никакъ не боле часа зды, а теперь — онъ вынулъ часы — половина седьмаго. Софья Ивановна, при всхъ ея качествахъ, примолвилъ онъ шутливо, — не иметъ вроятно моей привычки вставать зимою и лтомъ въ пять часовъ утра…

— Зимою и лтомъ! даже вскрикнулъ Ашанинъ.

— Точно такъ-съ, — и совтую всмъ длать тоже. Самъ я веду этотъ образъ жизни съ двадцати-пяти лтняго возраста, по совту человка котораго я близко зналъ и высоко цнилъ, — Лафатера, и до сихъ поръ благословляю его за это… А вотъ и дежурный!.. Показать господамъ комнаты и подать имъ чаю и кофе куда они прикажутъ!.. Вашъ пріятель, господа, живетъ тутъ-же, въ этомъ флигел… Я не прощаюсь съ вами, Сергй Михайловичъ, примолвилъ князь, — но вы мн дозволите докончить мою ежедневную двухчасовую прогулку, — это также составляетъ conditionem sine qua non моей гигіены.

И кивнувъ молодымъ людямъ онъ удалился.

— Да, онъ дйствительно очень уменъ и образованъ! молвилъ Гундуровъ, подымаясь съ Ашанинымъ по лстниц, вслдъ за бжавшимъ впереди слугою.

— И ядовитъ! примолвилъ его пріятель;- замтилъ ты какъ онъ кольнулъ меня моимъ ничего недланьемъ?… Что-жь, вдругъ глубоко вздохнулъ красавецъ, — онъ правду сказалъ: плакать надъ этимъ надо, а не смяться!..

Гундуровъ улыбнулся, — ему не въ первые приходилось слышать эти ни къ чему не ведшія никогда самобичеванія Ашанина….

Они вошли въ корридоръ, по обимъ сторонамъ котораго расположены были комнаты назначаемыя гостямъ…

Не проспавшійся еще слуга ткнулся о первую попавшуюся ему дверь:

— Пожалуйте! приглашалъ онъ звая.

— Мы бы прежде всего хотли увидать господина Вальковскаго, сказалъ Ашанинъ.

— Вальковскаго? Это, то есть, какіе они изъ себя будутъ? недоумвалъ сонный дежурный.

— А вотъ я теб объясню: волчьи зубы, на голов боръ, и въ театр цлый день съ рабочими бранится…

— Знаю-съ! широко осклабился понявшій слуга, и протеръ себ глаза, — пожалуйте!..

III

Вальковскій спалъ спиною вверхъ, ухвативъ огромными ручищами подушку, едва выглядывавшую изъ подъ этихъ его рукъ и раскинувшихся по ней, словно ворохъ надерганной кудели, всклокоченныхъ и какъ лсъ густыхъ волосъ.