Четверть века назад. Часть 1

— Chi lo sa!.. [39] Во всякомъ случа туда, гд солнце дольше гретъ, и гд дышать легче, примолвила она, освтивъ его горячимъ свтомъ своихъ умныхъ, говорившихъ глазъ.- Et vous milord Walpole? спросила она въ свою очередь, давая ему кличку подъ которой онъ значился въ иныхъ петербургскихъ салонахъ.

Появленіе Лины избавило его отъ скучнаго, чтобы не сказать тяжелаго, для него, отвта… Бдная двушка едва успла оправиться. Благодаря Ольг Елпидифоровн, быстро увлекавшей ее за собою по лстницамъ и корридорамъ, легкій румянецъ вернулся на ея щеки, исчезли слды слезъ…

— Madame la comtesse, voici ma fille que je me fais un honneur de vous pr'esenter! съ паосомъ возгласила княгиня Аглая, которую князь «Лоло», счастливый супругъ княгини Додо, потшалъ до сего какою-то нескончаемою московскою сплетней.

Все поднялось въ гостинной….

Графиня Воротынцева живо обернулась на своемъ кресл, увидала Лину, и также быстро протянула ей об руки.

Лина поспшила къ ней…

— Знаете ли что я васъ уже люблю! говорила ей гостья своимъ обаятельнымъ голосомъ, ласково, почти нжно, глядя ей въ лицо и не выпуская ея рукъ.

— А васъ, графиня, вы знаете, васъ «не любить невозможно*! отвчала благодарно княжна двумя словами изъ извстнаго стихотворенія, вдохновленнаго этою прелестною женщиной, — одного изъ любимыхъ стихотвореній Гундурова.

Графиня весела замигала, продолжая любоваться ею:

— Non vraiment, vous ^etes charmante!.. Садитесь подл меня, — она со свойственною ей живостью откатила свое кресло назадъ и указала ей стулъ подл себя, — поговоримъ!.. И прощу намъ не мшать! замахала она Карнауховымъ, отцу и сыну, направлявшимся къ Лин съ цлью поздравленія со днемъ рожденія, между; тмъ какъ Додо съ мста посылала ей ручкой въ тхъ же цляхъ привтственно-сердечные по намренію, но кисло-печальные по исполненію поцлуи. — Она знаетъ что вы имете ей сказать, и благодаритъ васъ de confiance…..

Папаша съ сыномъ расшаркались издали, смясь и отошли: папаша — къ кому-то изъ сосдей, сынокъ — къ Ольг Елпидифоровн, усвшейся за роялемъ, откуда она могла свободно и незамтно изучать, каждое движеніе и каждую складку „неподражаемой петербургской grande dame“, какъ выражалась она о ней мысленно.

— Розалинда мечты моей, мой вамъ привтъ и поклоненіе! произнесъ, обращаясь къ Ольг Елпидифоровн нараспвъ маленькій и тощій Толя, топырясь на высокихъ каблукахъ, которыми онъ молодцовато прихлопнулъ одинъ о другой, раскланиваясь предъ барышней.

— Ахъ, Боже мой, засмялась она, — съ какихъ это поръ я ваша Розалинда какая-то?

— Нын, присно и во вки волковъ! отвтилъ Толя.

— Что такое?

— Не обращайте вниманія! Это легкая побжка въ цвтникъ Шекспировскаго остроумія. Я теперь брежу Шекспиромъ! Я утопаю въ спирт — разумй: дух — безсмертнаго Шекспира. Читали вы его Love's labours lost, о Розалинда?

— Какое это вы старье сейчасъ пли! перебила его Ольга;- могли бы подновить репертуаръ…. И она принялась снова изучать „петербургскую графиню“. — Вотъ ужь прелесть женщина можно сказать, восхищалась она громко. — Надюсь что вы отъ нея безъ ума, какъ и я?

Толя приложилъ правую руку къ лвому боку и отпустилъ стихами:

На неб много звздъ прелестныхъ,
— Альдебаранъ и Вега есть, —
Кого-то межь сестеръ небесныхъ
Укажетъ сердце предпочесть?

— Это вы, кажется, у Пушкина украли? спросила его барышня черезъ плечо.

— У геніальнаго, въ нкоторомъ род, буржуа, Александра Сергева? Могимъ-съ! Прикажете у самой туманной Діаны носъ откусить? Тоже всегда, конечно, съ моимъ удовольствіемъ….

— Послушайте, Анатолій Алексичъ, вы мн надоли, сказала Ольга;- je n'aime pas ce ton! примолвила она такъ какъ въ ея воображеніи должна была бы сказать это на ея мст „она, эта петербургская царица“. Вы скажите лучше: знаете ли вы графа Анисьева?

— Жоржа?

— Да, кажется, его Жоржемъ зовутъ.

— Онъ мой другъ! возгласилъ безбородый студентъ, — А вы къ чему спросили, убійственноокая Розалинда?

— Я съ нимъ познакомилась.

— Гд?

— Здсь.

— Какъ здсь? вскрикнулъ онъ.

— Да, онъ вчера пріхалъ. И смышленая особа лукаво воззрилась на юношу. Она изъ прошлогоднихъ откровенностей ей Женни очень хорошо понимала что пріздъ теперь Анисьева въ Сицкое „ножъ вострый“ для Карнауховыхъ, которыхъ она въ душ терпть не могла, и ликовала про себя.

Толя вытянулъ длинное лицо, просунувъ даже между губъ кончикъ своего языка, и повелъ глазами въ сторону гд сидла его мать. Она, ничего, видимо, еще не зная объ Анисьев, расточала свои любезности и, очевидно, насчетъ ея дочери, хозяйк дома, подл которой услась она. Женни, бывшая тутъ же въ гостинной, степенно разговаривала со старичкомъ, армейскимъ генераломъ, бригада котораго расположена была въ окрестностяхъ Сицкаго.

— А гд же онъ скрывается, коварный мой, но сердцу милый другъ? обратился студентъ къ барышн, уже успвъ наладить себя на прежній шутовскій пошибъ.

— Не знаю. Онъ завтракалъ съ нами, потомъ изчезъ. Я сама удивляюсь….

— Позвольте же мн, о Розалинда безумной мечты, направить къ нему крылья воздружества и подошвы нетерпнія!