Чертов Либман-Сакс

— Ты бы многое отдал за это, да? — с каким-то благоговением уточнила Люба.

— Вообще бы все отдал. Если бы это потребовалось, за тебя я бы отдал все на свете.

Самым ценным в словах мужа была их сдирающая кожу правдивость. Он не пытался произвести впечатление, не искал выгод или преференций. Ставр просто констатировал факт, без лишней пыли отвечая на поставленный вопрос. И так это было ценно в этом напрочь прогнившем мире. В мире, в котором товарно-денежные отношения распространились даже на совершенно неожиданные сферы жизни. На любовь, дружбу… Все подчинилось формуле «ты мне — я тебе».

— Спасибо, — Люба с нежностью поцеловала тыльную сторону его руки. Слов больше не было. Да и лишними бы они были. К ним вернулась тишина. Она скучала по ней.

— Сегодня озеро было красивым, как никогда. Жаль, что ты его не увидела.

— Мы скоро вернемся домой…

— Да. — Ставр замолчал, потому что неожиданно вернулась боль. Он стиснул зубы.

— Что-нибудь случилось?

— Нет, все в полном порядке. Отдыхай…

Еще через полчаса боль стала невыносимой. Ставр аккуратно выбрался из постели, переложив задремавшую на нем жену на подушку. Выругался про себя, вспомнив, что таблетки остались в машине. Натянул футболку и вышел в коридор. Погода портилась. В городе дождь не был таким частым гостем, как в горах. Но сегодня тучи накрыли небо, а в воздухе растворился озон. Ставр вдохнул полной грудью его ни с чем несравнимый свежий аромат. Прикрыл глаза, в попытке совладать с болью.

— Ставший, нам нужно поговорить! — раздался знакомый голос за спиной.

Ставр замер напряженно, удерживая себя от смертельного броска. Он был готов, как кобра, рвануть вперед, чтоб ужалить, вбросить яд в кровь тому, кого покинуло чувство самосохранения, но сдержался!

— Убирайся, — выдавил из себя.

— Какого черта?! Мы можем поговорить, как взрослые люди?

— Нет.

— Я не готовил покушения на Любу. Слышишь?! Какой мне прок был от ее смерти? Да, тебя хотел на место поставить. Признаю. Но на Любу — приказа не было! Случившееся — не моя вина, слышишь?!

— Это ничего не меняет. — Ставр дышал глубоко и размеренно. Он знал великое множество дыхательных упражнений, способствующих успокоению. Только до этого их как-то не приходилось применять. Его жизнь была скучной, как стриптизёрша на пенсии. Никаких эмоций. Тем более таких — разъедающих душу в своей ненависти.

— Не меняет?! Тогда оставь в покое мой бизнес! Я годами его строил! Годами! Ни одна баба в мире не стоит того…

Бауман заткнулся мгновенно. Точнее, кулак Ставра его заставил замолчать. Он успел нанести еще несколько быстрых, жестоких ударов на поражение, прежде чем его скрутила охрана мрази. Но со скрученными руками Ставший оставался недолго. В их разборки неожиданно вмешались люди Аверина. Ситуация накалилась до предела.

— Ты что, шакалёнок, себе позволяешь? — зашипел Любин отец в сторону бывшего зятя. — У тебя хватает совести попадаться нам на глаза?

— Да послушайте вы меня! Оба!

— Нет, это ты послушай! Убирайся. Пока еще можешь уйти на своих двоих. Просто убирайся.

— Вы выкидываете меня из бизнеса!

— Это намного лучше, чем пуля в голове, — оскалился Ставр.

— Да в чем я, мать вашу, виноват?! Я и пальцем Любу не тронул! И не готов нести ответственность за то, чего не делал!

— Если бы у меня были хоть малейшие сомнения в том, что ты не отдавал приказа на ее устранение, ты бы уже покоился в сырой земле, — тихо, но оттого не менее зловеще проговорил Ставр. — И твои обезьяны, — резкий кивок в сторону застывших телохранителей, — тебе бы ничем не помогли.

Бауман сжался. Он вообще выглядел жалко. Юшка текла из носа, губы были разбиты. Где-то к середине разговора он растерял всю свою надменность и самоуверенность. Понял, что попал в ситуацию, из которой не было выхода. Ошибся, не соизмерив силы противника.

— Я не хотел обидеть Любу. — Понимая, что со Ставром разговаривать бесполезно, Бауман обратился к бывшему тестю. — Я бы никогда ее не обидел.

— Ты обижал ее все десять лет вашей совместной жизни. Уходи, Саша. Здесь тебе не рады.

— Мой бизнес… Оставьте хоть что-то.

— Ставший вправе делать все, что посчитает нужным. Я за тебя просить не буду, — отрезал Аверин и отвернулся. Ставр тоже посчитал разговор оконченным. Обтер разбитые костяшки о штаны и пошел к машине. Он так и не успел выпить таблетки, и боль грозила вырваться из-под контроля. Мужчина практически дошёл до цели, когда в глазах потемнело. Он попытался удержаться на ногах, ухватиться за что-нибудь, выстоять. Но боль была беспощадной. Последнее, что он запомнил — бегущие к нему люди Аверина.

В себя Ставр пришел спустя пару часов. Поднял веки, уставился на воткнутую в вену иглу. Опять сплоховал, опять дал слабину… Прислушался к себе. Боль была, но уже не такая острая. Наверное, ему вкололи обезболивающее. Скользнул взглядом по стенам палаты. Знакомой до боли палаты. Резко повернул голову и натолкнулся на Любин испуганный взгляд:

— Ты вернулся, — прошептала она, не замечая, как по щекам водопадом хлынули слезы.

— Не плачь.

— Не буду. Почему ты не говорил мне, что болен?

— Я не болен. Все нормально, Люб, правда.