Черный Принц

День для армии выдался нелёгким — она совершила двадцатипятикилометровый переход и форсировала две реки. Эдуард Вудстокский дал ей отдохнуть в течение суток. Тем временем разногласия между командующими французской армией достигли критической точки. Жак де Бурбон столь яростно обвинял д’Арманьяка в потворстве англичанам, что тот не мог долее уклоняться от активных действий. В полночь 19 ноября принц получил донесение, что французы покинули Тулузу, обошли англичан и пятью колоннами приближаются к ним с запада. Авангард французов вступил в жестокую схватку с разведывательным отрядом, который вели сэр Бартоломью Бергерш, сэр Джон Чандос и сэр Джеймс Одли. Англичане одержали в стычке полную победу и захватили в плен тридцать двух рыцарей и оруженосцев. Однако генерального сражения после этого так и не произошло — французы поспешно ретировались.

Отряды д’Арманьяка и де Бурбона отошли за реку Сав и расположились лагерем в Ломбесе и Совтере, предварительно разрушив мосты, чтобы не подвергнуться внезапной атаке. Принц был вынужден свернуть на северо-восток и двигаться вдоль берега. По раскисшим от ливня дорогам армия смогла пройти за день всего лишь 15 километров. Утром в воскресенье 22 ноября плотники навели через реку мост, и войско вновь пошло на запад.

Англичане настигли французов у небольшого поселения Оримон и некоторое время преследовали их вдоль долины реки Жимон, пока не дошли до одноимённого города. Окружённый стеной, он стоял на вершине холма, контролируя дорогу из Оша в Тулузу. Казалось, игра в кошки-мышки подошла к концу, поскольку всё свидетельствовало о том, что д’Арманьяк не собирается бежать из Жимона. Перед рассветом 23 ноября Эдуард Вудстокский выстроил свою армию в боевом порядке перед южной окраиной города. Но когда взошло солнце, то стало ясно — неприятельское войско под покровом ночи свернуло лагерь и отступило, в очередной раз обманув надежды принца на генеральное сражение.

Эдуард приказал форсировать речку и продолжить марш за запад. Главными его врагами отныне стали только погода и недостаток припасов. Вопреки всем трудностям 25 ноября армия переправилась через речку Жер южнее города Флёранс. Колонна принца разграбила и сожгла деревушку Режомон. Весь следующий день войско отдыхало, а разведчики взяли в плен французского латника, отставшего от своего отряда. Тот сообщил, что Жак де Бурбон окончательно рассорился с Жаном д’Арманьяком из-за того, что английской армии не дали генерального сражения. Впрочем, Эдуарда этот вопрос уже мало волновал — до границ Аквитании было рукой подать.

Через две последние реки Баиз и Осс, преграждавшие путь домой, войска переправилась к югу от Кондома в полном беспорядке. После этого штандарты и баннеры были свёрнуты, и рейд закончился. Принц 28 ноября распустил большую часть гасконских отрядов и выплатил им положенное вознаграждение.

* * *

Эдуард Вудстокский был очень доволен результатами рейда, хотя в чисто военном отношении они казались более чем сомнительными. Ни одного генерального сражения не было дано, никаких новых территорий не присоединено, ни одного замка и города не захвачено. А ведь когда англо-гасконская армия шла к Каркассону, всем казалось, что остановить её невозможно, что она дойдёт до Монпелье и даже до Нима, и к английской Аквитании присоединится весь Лангедок до самых берегов Средиземного моря.

Такому всеобщему убеждению в немалой степени способствовала тактика пассивного сопротивления, избранная Жаном д’Арманьяком. Обладая армией, превосходящей по численности войско Эдуарда, он вроде бы демонстрировал полное бессилие, так и не решившись встретить врага грудью. У современников даже было предположение, что наместник Лангедока вступил в секретный сговор с англичанами⁴³. Впрочем, оно было не только бездоказательным, но и вряд ли истинным — почти наверняка д’Арманьяк сохранял верность королю Франции. Что касается его тактики, то она, возможно, была верной, поскольку французы, скорее всего, потерпели бы поражение в бою, несмотря на численное превосходство.

Со своей стороны, Эдуард Вудстокский также не особенно старался принудить противника к бою. Он изначально ставил перед собой иные цели, которые весьма точно описал епископу Уинчестерскому опытный администратор сэр Джон Уингфилд, неплохо разобравшийся в экономической стороне похода 1355 года: