Черные ножи - 3

- Жаль, что вы, Александр Александрович, у нас столь редко бываете, - явно польстил молодой, - вот бы вас на место Жданова, уж мы бы им всем показали!

- Ну-ну, ты это прекрати! - рассердился солидный. - Партия прекрасно знает, кто на каком месте необходим! У меня и своих дел хватает, знаешь ли!

- Понимаю, - закивал молодой, - у главреда «Литературной газеты» свои заботы… и все же, хорошо, что вы и про нас не забываете!

- Забудешь тут… да и прорваться в город практически невозможно, если бы не знакомые моряки, черта с два я бы здесь оказался. Довезли на катере через Ладогу. Правда, по дороге едва не утонули…

А мужик-то далеко не трус! Не каждый решился бы пробираться в блокированный немцами город, пусть даже конечная цель того стоила. Кто же передо мной?

Память моя в последнее время работала не просто превосходно, а идеально. Все, что я когда-либо слышал, пусть даже краем уха, теперь, при желании, мог вспомнить и воспроизвести. А так как читать в молодости я любил, и не только приключенческую литературу, а и вполне серьезные исторические исследования, мемуары и воспоминания, то и доступный архив знаний у меня оказался выше среднего.

Итак, писатель и по совместительству главный редактор «Лит.газеты»… лишь одного известного мне автора этих лет звали Александр Александрович… неужели?

- Товарищ Фадеев? – рискнул предположить я, подойдя вплотную к беседующим и открыто им улыбаясь.

- Мы знакомы? – чуть прищурился писатель.

- Нет, но я являюсь большим поклонником вашего таланта еще со времен «Разгрома»! – я протянул ладонь и Фадеев, подумав мгновение, пожал ее. Крепкая у него хватка. – Жаль только, давненько ничего нового не писали…

Александр тут же помрачнел. Видно было, что тема эта ему крайне неприятна.

- Вот кончится война, - хмуро ответил он, - и будут новые книги. Не до них пока…

- А мне вот кажется, что как раз сейчас людям нужны хорошие книги, - возразил я. – Каюсь, случайно услышал ваш разговор. Ваш товарищ совершенно прав, музыка – это жизнь и надежда! Но и книги – это великая сила. Правильное слово дает идею, а за идею люди идут на смерть. Слышали ли вы историю о молодых подпольщиках, членов «Молодой гвардии», убитых фашистами? Я понимаю, что подобных примеров нынче масса, но тут случай особый. Их изувеченные тела нашли в феврале в шурфе краснодонской шахты…

И я начал было рассказывать эту историю, как помнил. В свое время она произвела на меня столь сильное впечатление, что я впервые в жизни понял значение слова «ненависть». Мне настолько нестерпимо жалко было молодогвардейцев, больно за их столь короткие и так страшно оборванные жизни, что я от всей души возненавидел тех, кто сотворил с ними подобное зверство.

Фадеев прервал меня:

- О таких вещах нельзя говорить впопыхах. Молодой человек…

- Дмитрий, - представился я.

- Так вот, Дмитрий, если у вас есть хотя бы час свободного времени, то я бы выслушал все подробности, вам известные. Предлагаю пройти внутрь этого прекрасного здания и спокойно поговорить.

- Но комендантский час… - спохватился было я.

- Я выпишу вам справку, - пожал плечами Александр, - в крайнем случае, переночуете здесь. Вас покормят, обещаю!

- Соглашайтесь, - вступил в разговор высокий, - вдобавок вы еще и на наш вечерний концерт попадете. Когда еще услышите, как сам Софроницкий на пианино играть будет!

- Ну что же, товарищи, - мне оставалось лишь развести руками, - я совершенно не против закончить этот вечер в столь неожиданной, но приятной компании.

Мы прошли в «Асторию» и никто не преградил мне дорогу. На этом выходе вообще не имелось охраны. Вполне вероятно, что Фадеев и его собеседник, имени которого я так и не выяснил, вышли покурить через обычно запертые двери. Что же, тем проще…

Первый, кто нам встретился в полутемном коридоре, был сурового вида мужчина с совершенно седой пышной бородой и столь же массивными усами. Заметив нас, мужчина по-старомодному поклонился и произнес:

- Кажется, уже началось. Надо бы поторопиться, негоже подобное пропускать!

- Да, знаете ли, Иосиф Абгарович, заболтались вот, - смущенно, как нашкодивший подросток, ответил Фадеев. Было совершенно понятно, что авторитет бородатого для него непререкаем.

- Сам Орбели, - шепнул мне молодой на ухо.

Все ясно, с директором Эрмитажа и действительным членом академии наук СССР лучше было не спорить – он был незыблемой глыбой и абсолютной величиной. Во многом благодаря нему эрмитажные ценности сумели спасти вовремя. Уже через несколько дней после начала войны первый эшелон был отправлен из Ленинграда в глубокий тыл. Орбели заранее позаботился о составлении списков экспонатов, нашел упаковочные материалы для всего фонда и лично следил за тем, как происходила погрузка.

Александр взял Орбели под руку и оба неспешно пошли вперед. Академик шел медленно, сильно хромая. Мы шествовали следом на почтительном расстоянии.