Через тернии… к счастью!

– Ты же любишь со щавелем! А что это у вас случилось? – удивлённо спросила она. – Молчите. Недовольные какие-то! Может я не вовремя?

– Нет, Маринка, ты как раз вовремя! Садись, попей с нами чайку, – тётка поднялась, налила девушке чашку чаю и, подвинув вазочку с печеньем, в двух словах объяснила девушке суть неприятного для всех разговора.

– Тут и думать нечего! – ни секунды не медля, выпалила Маринка. – Просторный и очень тёплый дом. Я часто бывала у тети Кати, кстати, они уже грузят вещи. Мы бы и сами его купили, да бабушка упёрлась и ни в какую! – пожаловалась Марина. – Говорит, здесь буду умирать.

– Соглашайся! – обратилась она к Мишке. – На водопад будем вместе ходить, на рыбалку!

– А Егорыч? – растерянно протянул паренёк. – Как же он?

– Так рядом ведь! Как ходил ты к нему, так и будешь ходить. А хочешь, будем вместе его навещать?! – Маринка воодушевилась и глаза её заблестели. – Ой, тётя Нюра, тётя Шура! Как здорово, что вы переедете на Пролетарку! А за Мишку не беспокойтесь, я за ним присмотрю!

– Что за мной смотреть! Что я маленький что ли? – проворчал Мишка, обиженно косясь на Маринку и вылезая из-за стола.

– Конечно маленький! – мать нежно обняла сына и прижала к себе. – Мужичок ты мой, с ноготок!

– Я всё-таки схожу к Егорычу! – он вылез из-за стола и решительно направился к двери. – А к тебе мы съездим. Попозже! – с нажимом добавил он и, кивнув Маринке, вышел.

– Хорошее дело, – задумчиво проговорил старый учитель, когда запыхавшийся Мишка рассказал о предстоящем переезде. – Человеку просто необходимо иметь свой дом, место, где тебя любят и ждут и куда ты приходишь с удовольствием. А Катерину Малову, у которой вы хотите купить дом, я очень хорошо знаю, помню, как они его строили. Кстати, он стоит на том самом месте, где раньше располагалась церковь. Ты смотри, не забывай старика, – Егорыч грустно улыбнулся. – А в лес я один схожу, – тихо добавил он.

Вопрос был решён и через неделю машина перевозила нехитрые пожитки Блаженовых на новое место жительства.

В новом, просторном и светлом доме Александра, а тем более Мишка, освоились быстро. Быстро распаковали тюки, благо, прежние хозяева оставили кое-какую обстановку, а затем, при активной помощи Маринки, повесили скромные тюлевые занавески и навели в доме относительный порядок.

– Ну, вот и всё! – устало вздохнула Александра, с легкой улыбкой наблюдая, как Марина сноровисто расстилает чистенькие половички. – Спасибо тебе, Маринка! Повезёт твоему будущему мужу с такой хозяйкой! – с грустной улыбкой добавила она.

– Скажете тоже, мужу, – зарделась польщённая девушка и украдкой взглянула на Мишку, выносившего в чулан зимние рамы. – Мне учиться надо, десятилетку окончить, институт, а потом уже об этом думать…

– Об этом думать никогда не поздно, – Шура поднялась, и устало потёрла покрасневшие глаза. – Спать пойду. Завтра на работу.

– Ой, я тоже побегу, а то бабушка волнуется! – спохватилась девушка и вскочила. – До свидания, тёть Шур, пока, Мишка! – она кивнула им головой и исчезла за дверью.

А время продолжало не спеша и равномерно отсчитывать определенные жизненные шаги.

Мишка Блаженов перешел в седьмой класс, а Маринка, которая за последние два года преобразилась так, что не заметить мог только слепой, успешно заканчивала одиннадцатый и теперь сидела за учебниками, усиленно готовилась к экзаменам.

Пышные русые волосы, крупными волнами ниспадавшие на её плечи, идеальный, нежный овал лица и пытливый, выражавший полнейшую независимость и безразличие к мнению окружавших взгляд её голубых глаз невольно выдавали в ней лидера, а соответственно – притягивали многих взрослых парней. Стройная фигура и уверенные, отточенные движения. Она становилась женщиной. Красивой, дерзкой и, увы… неприступной.

А Мишка… Паренёк постоянно ловил на себе пристальный, как бы оценивающий взгляд красивой девушки, но воспринимал это как нечто естественное, само собой разумеющееся. Частенько, когда опека Маринки становилась слишком навязчивой, он замыкался и уходил в себя, убегая на водопад, в укромный шалаш, который они с Маринкой построили в год их переезда на Пролетарку.

Слушая неразборчивый шелест воды и ворча про себя нечто невразумительное, он постепенно успокаивался:

– Подумаешь, – ворчал он, общаясь исключительно с божьей коровкой. – И что с того, что она старше меня и красивая! Уедет в свою Москву и забудет про меня… Указывает, тута… – он постепенно успокаивался и крепко засыпал. Пробуждение его, почти всегда было одинаковое.