Черепаший вальс

— Никогда больше ничего не скажу. Даже если убийца мне доверится и выложит все в подробностях!

Он слегка улыбнулся и выпрямился во весь рост.

— Тогда я буду вынужден привлечь вас за пособничество. В чем и подозревал вас в самом начале расследования.

Жозефина смотрела на него разинув рот. Он что же, решил все начать сначала?

— Я могу идти? — растерянно спросила она.

— Да. И помните: никому ни слова! А если вновь заметите вашего мужа, постарайтесь быть поточнее: запишите дату, время, место и обстоятельства. Это нам поможет.

Жозефина кивнула. Ее трясло. Она вышла, не протянув ему руки и даже не попрощавшись.

В обшарпанном мощеном дворе дома на набережной Орфевр она заметила Пинарелли-сына, который, воинственно размахивая руками, наскакивал на какого-то молодого инспектора. Мельтешил перед ним, резко и неожиданно атаковал, парню едва удавалось в последний момент уклониться.

Увидев Жозефину, он прервался и направился к ней.

— Ну как? Что нового? — спросил он с жадным блеском в глазах.

— Да рутина. Я даже не поняла, зачем меня вызывали. У них просто мания какая-то!

— Не обольщайтесь, они прекрасно знают, что делают. Им палец в рот не клади! Сейчас напускают туману, допрашивают всех подряд, выкачивают информацию, делают вид, что нас внимательно слушают, а сами исподволь подталкивают нас туда, куда им надо!

И я попалась в их ловушку, подумала Жозефина. Влетела очертя голову. Гарибальди выслушал мою болтовню по поводу РВ, сделал вид, что ему интересно, а потом перевел разговор на Антуана. Или, скорее, это я поднесла ему Антуана на блюдечке. Ему даже не пришлось просить.

— Красавец мужчина этот Гарибальди! Женщины на него гроздьями вешаются, как пить дать. Хитрюга! Он сначала выводит вас из равновесия, дает понять, что он вас подозревает, сбивает с толку и — хоп! Наносит финальный удар. Как в крав-мага. Вы знаете, что такое крав-мага?

— Боюсь, что нет…

— Я сейчас показывал молодому инспектору. Разработано в израильской армии. Чтобы уничтожить врага. Это не искусство, не наука, это умение убить мгновенно. Позволены любые удары. Можно бить ниже пояса, оскорблять врага, выводить из себя…

В его глазах мелькнул хищный огонек.

Жозефина вспомнила, как он напал на Ифигению. Как отшвырнул ее саму, когда она вмешалась, как ловко потом ускакал по лестнице. Не поговорить ли о нем с Гарибальди? Подкинуть ему новую версию. Нет, прочь отсюда! Мне уже везде мерещатся убийцы.

На улице она подняла голову: над ней высился собор Парижской Богоматери. Она долго стояла, любуясь величественным фасадом. Но настроение ей испортили толпы туристов, осаждавших собор. Это больше не храм, а что-то вроде Лидо или Мулен-Ружа.

Она посмотрела на часы. Два часа проторчала в полиции. И за эти два часа ни разу не вспомнила о Филиппе.

Жаба, оказавшись проездом в Лондоне, обедал с Филиппом. Он выбрал ресторан в отеле «Клэриджес». Жаба ерзал на стуле и царапал белую скатерть короткими квадратными ногтями.

— Знаешь, что сейчас девкам надо? Бабла. И точка. Я — между нами, совсем не Аполлон, — имею всех, кого хочу! Недавно тут одна меня отписала на коктейле, так потом сама перезвонила. Да, да, старик, именно так! Видать, узнала, сколько я стою, и решила вернуться. Дорого она заплатила за свое упрямство! Как же я унижал ее! Не буду рассказывать.

— Да, не стоит, — тихо, но твердо сказал Филипп.

— Я проделывал с ней самые что ни на есть гадкие штуки, а она все глотала! В прямом смысле глотала…

Филипп жестом попросил его не развивать тему, и Жаба явно расстроился. Его короткие жирные пальчики нервно застучали по скатерти.

— Все они сучки, говорю тебе. Кстати, должен признаться, я теперь уже луплю их как сидоровых коз.

— Тебе не стыдно?

— Нисколько: плачу им сторицей. Но где застрял этот лакей? Забыл про нас, что ли?

Жаба взглянул на часы — большой золотой «Ролекс», нарочито выставив его на всеобщее обозрение.

— Шикарные часы, — заметил Филипп.

— Бабло всех заводит, поверь. Ты еще и пальцем не пошевелил, а девки уже ложатся. А как твоя сексуальная жизнь?

— Not your business[130].

— Никогда не понимал тебя! Ты мог бы иметь их всех — и никогда этим не пользуешься! На фига тебе вечно искать вчерашний день? Ну вот скажи!

Официант поставил перед ними блюдо, с ученым видом начал перечислять ингредиенты, полузакрыв глаза. Жаба, махнув рукой, оборвал его. Тот покорно удалился.

— Ну, скажем, это интереснее, чем искать сегодняшний…

— И в работе так же, не могу понять, с какой стати ты отошел от дел. Столько бабла зарабатывал.

— И по-прежнему зарабатываю, — заметил Филипп, глядя в одну точку.

Сейчас, подумал он, Жаба сообщит мне, что сокращает долю моего участия или что собирается предложить на следующем собрании совета снять меня с поста президента. Потому-то и пригласил меня пообедать. Не вижу других поводов. Ну что ж, нужно облегчить ему задачу и покончить с этим!

— Ты правда чокнутый! Был женат на первой красавице Парижа и бросил ее. Открыл золотую жилу и на нее забил, что ты ищешь-то?

— Как ты и говорил: вчерашний день.

— Но это невозможно. Пора повзрослеть хоть немного.