Читаем Черепахи – и нет им конца полностью

Черепахи – и нет им конца

Я опять покачала головой, сдала назад и заставила себя поехать дальше.

– Не знаю, как быть, – посетовала Дейзи. – Успокаивать тебя, что все в порядке, или волноваться вместе с тобой? Есть вообще какой-то верный подход?

– У меня воспаление, – прошептала я. – И я сама виновата. Все время колупаю болячку, и теперь в нее попала инфекция.

Я – как зараженная паразитом рыба – плавала у поверхности, чтобы меня кто-нибудь съел.

Когда мы наконец приехали в банк, я держалась в сторонке. Дейзи поговорила с администратором, и нас провели в глубину зала, в отдельный кабинет со стеклянными стенами. Стройная женщина в черном костюме положила наши деньги в специальный аппарат, и он зашелестел, пересчитывая банкноты. Мы заполнили несколько бланков, и нам завели два новеньких счета с дебетовыми картами – их можно получить дней через десять. Женщина вручила нам по пять временных чеков и посоветовала не делать серьезных покупок, по крайней мере, полгода, пока «вы не освоитесь со свалившимся на вас богатством». Затем начала объяснять, как можно распорядиться деньгами – отложить на колледж, вложить в паевой фонд, облигации или акции. Я старалась ее слушать, но беда в том, что я находилась не в банке, а в своей голове – в потоке мыслей, буквально вопящих, что я обрекла себя на гибель, потому что не меняла пластырь больше суток; что уже слишком поздно. Я чувствовала жар и боль на кончике пальца, а если их чувствуешь, значит, все происходит на самом деле, потому что физические ощущения не обманывают. Или обманывают? Это случилось, – думала я. И это было слишком пугающим и огромным, чтобы называть его чем-то иным, кроме местоимения.

По дороге к дому Дейзи я все время забывала, почему останавливаюсь на светофорах: отпускала тормоз, поднимала взгляд и видела – ах, да, свет же красный!

Люди много говорят о преимуществах безумия. Например, доктор Сингх однажды процитировала мне Эдгара По: «Еще неизвестно, не является ли безумие воплощением величайшего разума». Наверное, она хотела меня утешить, но я считаю, что умственные расстройства слишком переоценивают. Безумие, судя по моему, хоть и скромному, опыту, не сопровождается сверхспособностями. Оно повышает интеллект не более, чем простуда. То есть я должна была бы стать блестящим детективом, но в реальности представляла собой самого невнимательного человека на свете. Пока я везла домой Дейзи, а потом ехала к себе, я не замечала ничего вокруг.

Дома я пошла в ванную и пристально изучила ранку. Воспаление прошло. По-моему. А может, свет был недостаточно яркий, и я не рассмотрела. Я помыла болячку с мылом, насухо вытерла, нанесла мазь, наклеила пластырь. Выпила свое обычное лекарство, а через несколько минут – овальную таблетку, которую мне велели принимать в случае паники.

Таблетка растаяла на языке в смутную сладость, и я стала ждать, когда она подействует. Я не сомневалась: что-то меня убьет.

И, конечно же, я была права: однажды что-нибудь убьет тебя, и когда наступит этот день – неизвестно.

Постепенно моя голова отяжелела, я опустилась на диван перед телевизором. Сил, чтобы его включить, у меня не осталось, и я просто смотрела на темный экран.

Из-за овальной таблетки я словно опьянела, но только от переносицы и выше. Тело было таким же, как и всегда – привычно разбитым, ущербным, а вот мозг превратился в жижу, утратил последние силы, как ноги-макаронины у бегуна после марафона. Приехала мама и плюхнулась рядом со мной на диван.

– Длинный день, – заметила она. – Ученики – это ладно, Аза. Работу мне усложняют родители.

– Сочувствую, – ответила я.

– А как у тебя день прошел?

– Нормально. У меня же нет температуры?

Она потрогала мой лоб тыльной стороной ладони.

– По-моему, нет. Тебе нездоровится?

– Наверное, просто устала.

Мама включила телевизор, и я сказала ей, что лягу и начну готовиться к урокам.

Я немного почитала учебник истории, но сознание мутилось, как фотоаппарат с грязной линзой, поэтому я решила написать Дэвису.

Я: Привет.

Он: Привет.

Я: Как дела?