Черемуховый рай. Записки очевидца

Цветение черемух — таинственное, священное действо. Черемуховый рай! Черемух в России много, как снегу, хватает на всех. Каждый может выбрать свой собственный черемуховый рай. Раз, помню, справлял праздник черемух в деревне Осиновка, при слиянии рек Кунья и Тудер, с высокими берегами, чистыми водами, при безлюдье, в самом сердце России. Помню, я обомлел.

В Комарове тоже черемуховый рай. Правда, здешние черемухи уклончивые, на втором плане. На первом плане барабанный бой пионерских лагерей, громко говорящие динамики, воющие электрички, прогуливающаяся интеллигентная публика.

Но время черемух и здесь ритуально, это время свадеб: черемухи — невесты в кружевных фатах. И время тревог: черемухи опадут, облетят — и станет солоно на губах.

Черемуховый цвет наводит на мысль о снеге. Сам собою пришел заголовок: «Возвращение снега». К чему заголовок? А ни к чему. Заголовок ко времени черемух. Был снег и растаял. Природа лишилась белизны, для чего-то ей нужной. Все стало бурым, черным, серым, позеленело. Одни березы сохранили струйки белизны, как струйки дыма. И плавали в небе белые облака...

Вдруг на кочки в лесу, на лужайки, в зелень травы упали снежинки и не растаяли, хотя солнце пекло. Проснулись, раскрылись белые лепестки. Настало время пролески, подснежников, будто грянул летний морозец, заискрился иней. Землю посыпало белым снежком.

Подснежники по ночам засыпа́ли, роняли головки, а по утрам улыбались. И так их много родилось, как будто пала пороша. Весело стало в лесу от пролески, от майского снега.

Солнце грело все жарче, нарастало травы и листьев, пришло время подснежникам уронить лепестки и растаять. Лето забыло о снеге...

И тут грянула снежная буря. Никто не услышал ее. Вчера гибкие зеленые ветви черемух огрузли хлопьями снега. Черемухи зацвели, стало холодно и боязно за них: каково им нести белый снег на ветвях в летнюю пору?

Снег лежал на черемухах. Пахло морозом. Снег падал. Пели иволги и дрозды...

На песчаных буграх, в сосновых борах, в оврагах, на полянах из почвы прянули наружу туго скрученные зеленые перья, разворачивались в крепкие, жилистые, продолговатые листья. Нарождались гирлянды белых колокольцев. Плыло по воздуху нежное дыхание зацветших ландышей. Слышался тонкий звон.

В красное лето белая снежность повещала о себе перезвоном колокольцев: ландыши зацвели!

Так и дальше пойдет: оденутся снегом, обольются молоком яблони, вишни, окутаются золотистой белизной рябины, набрякнут белые булавы на каштанах, заколышутся белые лилии в заводях, на болотах забелеет пушица, загудят пчелы в белом липовом цвету... А там закружат тополиные метели, полетит белый пух с Иван-чая...

Не успеешь оглянуться, и выпадет первый снег. Чего у нас ждать недолго, так это зимы, возвращения снега.

7 мая. Комарово. Все еще цветет черемуха, веет стужей. От черемухи холода или черемуха держится в цвету по холодку, как снежный наст в мороз-утренник? Дерева́ черемух в благоуханной чистоте, белизне, как купола невиданных храмов. Хочется стать, помолиться Богине Черемухе. Черемуха возносит, завораживает.

От черемухового воздуха сжимается сердце в тоске по недостижимому, в благодарении явленному, в счастье присутствия на празднике, в печали короткости праздника.

Черемуха в Комарове в полном цвету. Черемуховый рай.

С ландышами неясно. Ландыши явились в самых неожиданных местах, на обочинах шоссе, на виду у прохожих. Им и зацвесть не дадут, оберут подчистую...

Утром шел с моря, взглянул на бугор с ландышами. На ландышевой делянке трудился мужик в белой курточке, с испуганным личиком.

Я шел мимо него, он перестал рвать ландыши, опасался, знал, что его промысел наказуем. Я не нашел в себе ярости наказать вора, хотя он воровал мои ландыши. Мне только сделалось скучно. Я поднялся на бугор. Мужик держал в руках сноп еще не распустившихся ландышей.

— Что, все сорвал?

— Да нет, не все, — обрадовался мужик, понял, что бить не будут.

— На продажу рвешь?

— Да нет... — Мужик замялся. — Они в Красную книгу занесены... — Он сообщил мне это с каким-то торжеством многознания. — А это — чистотел, — суетился мужик. — Лекарственное, ото всего лечит, от желудка... Бородавку соком намажь — сойдет...

С ландышами неясно, то ли были они, то ли нет.

Ландыши продают сейчас в Варшаве, в Праге, в Таллинне... У нас они только в Красной книге. Кто ее читает?