Чему быть, того не миновать

Мужчинам ничего не оставалось, кроме как следовать за девушкой. Альвийка точно нарочно растягивала их совместное путешествие, Леон ощущал какое удовольствие она испытывает, помыкая ими. Про себя белый рыцарь решил, что не завидует участи Готфрида, если он решится укрощать эту девушку и решиться ли? Она виделась ему совершенно самодостаточной, гордой и строптивой. Совершенно не во вкусе Леона, предпочитающего женственно-мягких и нежных, требующих сильного и смелого защитника подле себя. Хотя… Леон прекрасно знал, сколько девушек, альвиек в том числе прошло через его друга. Вероятно, это лишь он, Леон так неловко себя чувствует в компании столь властной дамы, а Готфрид будет с ней на равных. Откуда восемнадцатилетнему юноше знать о премудростях взаимоотношения полов? За свою короткую жизнь, самое большее, что он делал, так это целовал одну единственную девушку. Леон до сих пор помнил аромат огненно-рыжих волос Семилии Эклер. Вкус поцелуя выветрился почти сразу, а вот аромат ландышей, источаемый волнистыми потоками огня, не иначе как по ошибке обратившимися волосами, Леону запомнился навсегда. Ему тогда было двенадцать, а Семилии всего десять. В ту пору Леон на пару с Готфридом снискали свою первую славу, случайно повязав одного из разбойников, наведя на бандитский лагерь стражников. Что до поцелуя то он вышел быстрым и нелепым, но с чего-то же надо начинать? Изначально дом Бертрамов и Эклер хотели обвенчать детей еще в детстве, желая впоследствии закончить дело браком. Однако, как говорилось в народе: «люди предполагают, а Боги располагают». Между домами возникли разногласия, какие именно Леон не знал. Затея женить детей осталась лишь затеей. После первого поцелуя Леон и Семилия давали друг другу глупые, романтические обещания и Леону тогда казалось, что он безумно влюблен в нее, однако он быстро понял, что это ничто иное как симпатия, которую он впоследствии испытывал десятки раз к самым разным девушкам. Семилия безусловно привлекала Леона, однако вся эта привлекательность оставалась где-то на уровне взгляда, не добираясь до сердца. Сама же Семилия считала иначе и до сих пор писала Леону любовные письма, от некоторых из которых у него горели уши, и юноша спешил избавиться от них, пока кто-нибудь еще не увидел, что там написано. Девушка настойчиво и горячо клялась в любви и верности, нарекала себя невестой Леона и напоминала ему, что они обещали друг другу быть вместе навсегда. Не далее, чем в начале этого года, Леон специально заехал в город и пришел к Семилии с твердым намерением разъяснить, сколько им тогда было лет и что решали за них по сути родители, а сейчас они оба выросли и должны идти каждый своей дорогой. Юная графиня ударилась в истерику, не желала ничего слышать и обвиняла Леона в том, что берегла себя для него, что она ему обещана и он «обязан» взять ее замуж. Этот скандал чуть не закончился постелью, Леону едва удалось унести ноги и про себя он отметил, что ему тогда пришлось тяжелее чем на осаде Дырявого Кита.

— Ты в порядке? — тронув за плечо друга, поинтересовался Готфрид и Леон кивнув, стряхивая остатки мыслей о былом.

Тем временем, Лиса остановилась у ворот, преграждающих путь в ту часть пирамидалла где бродили хранители. Сняв с пояса небольшой горшочек и аккуратно, не касаясь вещества руками, она рассыпала некий порошок поверх цепей и запоров.

— Через пару часов оковы падут и у атабов появится развлечение. Можно сказать, я оказываю им услугу, а то совсем одуреют тут от скуки. — пояснила свои действия Лиса.

— Не знаю, что разит сильней — коварства твой запал иль сталь клинка? — заметил Готфрид.

— Ну сколько можно уже, остановись. Поэтичность тебе не идет, Готфрид, оставь ее своему другу. — бросила через плечо девушка.

Лиса быстрым и уверенным шагом шла вперед. Как надеялись рыцари, — к выходу. Спустя еще час блужданий по лабиринту пирамидалла, Лиса провела рыцарей к обветшавшей стене, с весьма солидным разломом, пройдя через который, друзья обнаружили себя в достаточно просторной и сырой пещере. Четверка авантюристов пересекла еще один лабиринт, на этот раз естественного происхождения. Черная Лиса сдержала свое слово и вывела мужчин на свежий воздух. Вокруг был привычный лес, и кое-что еще — горы. «Зеленые Горы», как их называли, отделяли западную границу княжества Линденбург от вассального по отношению к Астэриосу, королевства сильвийцев.

— Выбрались. На этом наши пути расходятся. Прощайте! — кратко попрощалась Черная Лиса и сбежала, скрывшись в сумерках и листве.

Ночь отступала, сменяясь предрассветными сумерками. Чернильная завеса вот-вот будет смыта, струящимся с небес солнечным водопадом. Подобно пламени поднесенному с обратной стороны черной бумаге, на темном горизонте увеличивалось в размерах светлое пятно — солнце. Вот уже показалась хоть и маленькая, но ослепительно яркая каемка солнечного диска.

— Незаметно часы пролетели, — поделился с друзьями Леон своими ощущениями.

— Да уж, протерли мы от пыли это место знатно, — брезгливо осматривая свою одежду, рассудил Готфрид.