Чему быть, того не миновать

Элориэль рассказал, как и что сделать с листвой. Элара раздела сестру и устлала кровать живительными листьями, затем ими же присыпала Элиссу сверху. Теперь кровать спящей альвийки выглядела совсем сказочно: одернув полупрозрачный балдахин, можно было увидеть бледную, спящую альвийскую красавицу в листве. Ванильного оттенка волосы струились по кровати как чистые ручейки, сверкающие на солнце. Листа едва прикрывала наготу девушки. Ответ, привезенный торговцем из Корня соответствовал ожиданиям Элориэля. Маги договорились с торговцем и обязались высылать каждые две недели дюжину мешков с листвой, покуда не придет письмо с отказом от сей услуги. Помимо сильвийской солидарности и желания помочь сородичу, маги и мудрецы Корня, безусловно были заинтересованы в предприятии энтузиастов, решивших продолжить дела сильвийцев давно минувшей, дела имперской эпохи. В успех сего предприятия они само собой не верили, но в умах каждого из них нашлось крупица надежды на то, что свежий взгляд современников сможет разглядеть что-то, что просмотрели сильвийцы прошлого. В конце концов, в ту эру происходил настоящий кошмар и водоворот событий. Низвержение Ашадель, создательницы альвов ее собственными родителями — старшими Богами, раскол альвийской империи, начало затяжной гражданской войны и войны с людьми, формирование Триады и окончательный приход к власти мортов, то есть — людей. В общем искать самим, решение давно канувшего в забвение Летума, желающих не было, другое дело наблюдать за поисками.

* * *

Элисса лежала в полубессознательном состоянии в мире пыли, песка и ужаса. Сквозь ледяной ветер, она начала улавливать далекие звон цепей, то звенели цепи древа. Ее хватила жуть от этого звона, сдавила горло девушки болезненной хваткой. В ее воображении он рождал ужасные картины того, что мертвые альвы пытаются вырваться от древа, либо же само древо шевелится и даже идет к ней! За ней! На какой-то миг, Элиссе показалось, что она лишилась ног, как если бы ветви древа выпили из них всю жизнь или же они просто отмерли от холода и тугой хватки корней. С трудом приподнявшись на локтях, Элисса пыталась посмотреть, что стало с ее телом. Песчаная оболочка стала ее второй кожей и покрывала с головы до ног, заметая ее — ничего не было видно. Собравшись с силами и разозлившись, Элисса кое-как приподнялась и села. Девушка вновь попыталась оторвать, отогнуть или расцарапать корни древа ногтями. Увы, Элисса лишь разодрала пальцы в кровь, а древо явно почувствовав вмешательство, лишь сильнее стянуло ее ноги, так, что Элисса вскрикнула от боли. Впрочем, это был добрый знак, — раз боль есть, значит и ноги целы. Она уже не могла плакать, ей казалось, что она выплакала все слезы. Бессильно рухнулв в жесткую, колючую постель из холодного, серого песка, Элисса мысленно бросилась прочь от этого ужаса. К Леону, в дубовую чащу, а затем к изумрудному озеру, подмигивающему сотнями огоньков из бумажных цветов. Ей никогда в жизни не было так хорошо, как той ночью, когда Леон сделал ей предложение. Элисса не понимала, что с ней происходит. Если это кошмарный сон, (а то, что это был сон, она была уверена, ведь она уже дважды просыпалась) то почему он не заканчивался и отчего все так реально?

* * *