Чему быть, того не миновать

До ответа из Тэрры и решения вопроса с Тенебрисом, Леон и Готфрид вынуждены были повременить со своими дальними странствиями. Они могли путешествовать по трактам и долам Линденбурга, но не покидать княжества. Безусловно, ни Леон, ни Готфрид не играли никакой решающей роли в сложившейся ситуации. Однако, их поддержка, а речь идет элементарно о моральной поддержке, была как никогда необходима Гидеону. Полководец считавший себя отошедшим от дел и занявший пост военного советника, пророчил на свое место сына. У Леона уже был опыт командования солдатами, пусть и небольшой и под крылом Гуго Войда. Ему еще многое предстояло узнать и похоже, что сейчас пришло самое время для этого. Готфрид от лидерских качеств отрекся еще в зародыше, утверждая, что такой гуляка как он попросту не имеет права указывать кому-то. К тому же, у него было определенные трудности: в битве юноша умело владел мечом, но часто терял голову, поддаваясь эмоциям. Кроме круга посвященных лиц никто так и не знал ни о Тенебрисе, ни о подземных атабах. Колесо жизни вращалось в привычном темпе и по привычной колее. Постепенно начинались приготовления к рыцарскому турниру — событию несомненно помпезному и грандиозному, хотя некоторые приезжие и относились скептически к провинциальным турнирам. Гидеон, с высоты своего опыта и лет высказался о турнире сухо, заметив, что на него записалось не более пятидесяти человек и это еще принимая во внимание оруженосцев. Несмотря на до сих пор до конца не познанную угрозу Тенебриса, прячущуюся за углами лабиринта сознания, то и дело выглядывая и напоминая о себе, месяц выдался самым запоминающимся и лучшим, на взгляд Леона, во всей его жизни. Готфрид отправился странствовать по Линденбургу и целью его странствий, помимо славы и помощи нуждающимся, было конечно же желание отыскать Лису. Юноша ничего не знал о ней, кроме прозвища и жаждал найти девушку, не только по зову сердца, но и разума. Лиса могла многое прояснить о мотивах атабов в пирамидалле или же вывести на того, кто мог это сделать. Леон же проводил время с отцом, помогая решать дела семейные, перенимая опыт работы при дворе князя и встречаясь с Элиссой. Началось все с обещанной встречи спустя три дня после знакомства на изумрудном озере.

* * *

Леон вновь приехал в этот клочок сказочной страны, в этот фрагмент мира чудес, словно вклинившийся в Линею. На подступах к дому, Леона встретили тотемы и Луна, — так звали единорога Элары. Темно-серое животное стояло на пути Леона и издавало подозрительные, веющие опасностью звуки. Тут его окликнула Элара и единорог уступил дорогу рыцарю. Судя по «пустым рукам», альвийка только собиралась на охоту. На замену темно-зеленому платью и сандалиям, пришли альвийские леггины и кожаная куртка с бахромой. Из-за спины выглядывала неразлучная команда — убранный в налуч лук и колчан со стрелами. На ногах высокие мокасины с декоративным отворотом и шнуровкой. Такой облик Элары напомнил Леону об Ивельетте. Призрак девушки, вызванный воспоминанием, протянул руку и остальным, с охотой вытягивая из загробного мира целую команду мертвецов. С ноющим чувством горькой утраты, Леон вспомнил лица всех погибших на той поляне и стальную плиту, кромсающую воздух так, что Леон едва ли ни лицом ощутил эту вибрацию, когда мечник атабов рубанул прямо перед его носом чудовищным куском металла, кем-то по ошибке названным мечом. В который уже раз, мысленно простившись с погибшими, Леон приветствовал Элару и спешился. Как и ранее, девушка ответила ему закрытым жестом. Элисса с веранды махала рукой и улыбалась Леону. На ней был белый сарафан, однако судя по декоративно вышитым цветам, уже другой. Волосы альвийки были заплетены довольно таки распространенной среди людей косой «водопад», но с особым элементом — цветком из косичек прямо на затылке. Несколько листиков вплетенных в этот цветок, оживляли созданный образ. Леону нравилась эта простая красота, без нарочитой вычурности. Элара вся сияла и светилась, — радовалась приезду рыцаря, как маленький ребенок родительской ласке.

«Элара как запертая комната, а Элисса сродни открытому небу», — внезапно подумалось Леону.