Чемпион 4

— Обязательно! Эту дрянь надо каленым железом выжигать. А ты что, не понял, что они тебя заглушить хотели⁈

— Да мелькнула такая мысль.

— А у меня вот не мелькнула, а я уверен. Ну или покалечили бы на всю жизнь. Вот и была б тебе Америка, Медный сквер сраный, или как там он у них…

— Мэдисон сквер гарден.

— Типа того. Ты молодец, конечно, но: во-первых, в чем-то повезло, по краю пропасти прошел. Секунда-другая, и сейчас лежал бы в морге в виде неопознанного трупа… Ну чего ржешь⁈ Балбес!

— Ну, Пал Саныч! А что ж теперь, плакать что ли?

— Но и ржать тоже нечего, — буркнул Пал Саныч, однако, поостыл. Саша напомнил:

— А во-вторых?

— А во-вторых, ты думал о том, что вот улетишь ты, а эти мерзавцы за твоих возьмутся? Кто у тебя, мать, отец, сестра?..

— Ну да.

— Вот. А эти из тех, у кого ничего святого, это уж ясно. Отморозки! За копейку убьют и не поморщатся. Поэтому брать их надо крепко, всех под корень, и главное — зама вашего. Он там не главный, конечно, в этой мафии, но ведь наверняка думает, паскуда, что Бога за бороду взял! Ну вот чекисты покажут ему, где он, где Бог, где борода. Они это умеют. В пять минут расколют до жопы, даже не сомневайся! Сразу всех вспомнит, всех сдаст.

— Я и не сомневаюсь.

Беседуя таким образом, стар и млад наконец-то докатили до поликлиники, где прошли до рентгенкабинета. Перед его дверью тренер буркнул:

— Тут подожди…

Зашел туда, через минуту высунулся:

— Заходи!

Рентгенолог оказался невысоким, но очень коренастым дядькой, бицепсы-трицепсы и дельты распирали халат — наверное, выступал в полусреднем или среднем весе. Хмуро покосился на парня:

— Ну, молодой человек, демонстрируйте…

Сперва он довольно придирчиво осмотрел руку, потом велел сесть, положив ее на специальный столик и начал обкладывать тяжеленными мешочками:

— Саныч, а ты пока погуляй…

Честно говоря, Пельмень поднапрягся — а если в самом деле трещина?.. О последствиях даже думать не хотелось, но до того дело, слава Богу, не дошло. Доктор вызвал тренера, помахал влажным снимком:

— Пляши, Саныч, нет никакой трещины. Но неделя-другая интенсивной терапии…

— Ну, с этим разберемся, — облегченно вздохнул Павел Александрович. — Ладно, Вадик, за мной не заржавеет!..

На обратном пути он долго был задумчив, а потом изрек:

— Слушай сюда! Сегодня день побудешь под негласной охраной.

— Это как?

— Рядом со мной. Во-первых, возьмемся за твой ушиб. Есть у меня средства, сейчас дам, объясню, как использовать. Был у меня когда-то знакомый, старый массажист, покойник уже, кое-какие секреты открыл. Лучше всякой патентованной чепухи! За пару дней дело поправим, ну, не полностью, конечно, но процесс ускорим…Это первое. Второе: я тебя сейчас домой заброшу, и ты сиди там как гвоздь. Никуда, понял? Можешь какие-то легкие разминочные упражнения поделать, не сверх того. Ну, с этим сам разберешься. А в шестнадцать тридцать я за тобой заеду. Прихвачу пару своих парней посерьезнее. Думаю так: если в ближайшие пару дней ничего не случится, значит, эти уроды от тебя временно отстали. Временно! — понимаешь это?

— Да уж чего тут не понять…

— Они могут вообще притихнуть, чтобы ты в какой-то момент подумал: ну, все позади и так далее. Могут даже подкатить с чем-то вроде мирного предложения: мол, забудем прошлое, начнем работать вместе… не сами, понятно, какой-нибудь хмырь такой подвалит, посредничек, я таких жучков тоже порядком повидал…

— Пал Саныч, так ведь наверняка-то информация про мой отъезд в Америку уже расплылась по городу! Они-то уж точно знают!

— Да наверняка. Но тут два варианта. Первый: они тебя хотели убить или покалечить, чтобы всем показать, что против них идти нельзя. Вариант два: типа пойти на мировую, забудем прошлое… и даже могут обеспечить тебе участие в официальных боях, славу, деньги. Но потом обязательно отомстят! Ничего не простят и не забудут, это уж натура такая, поверь мне. И если за эти несколько дней ничего не случится, значит, они, скорее всего пошли на второй вариант. Хотя, черт их знает, здесь все может быть непредсказуемо!

Оснований не верить Павлу Санычу не было. А кроме того, Саня отлично понимал мотивы старого спортсмена, воспитанного на благородных принципах советского спорта: даже если вдруг его, Пельмененко, неведомая мафия вздумает обласкать, переманив на свою сторону, то подпольные бои продолжат ломать судьбы и здоровье молодым парным, на которых таинственным дельцам плевать с самой высокой высоты. И это дело, конечно, надо выкорчевывать беспощадно, прав Саныч на сто процентов.

Под такие размышления доехали. Сперва заскочили в зал, взяли волшебные снадобья покойного массажиста, а приближаясь к дому, даже огляделись по-шпионски, но ничего не обнаружили. Тем не менее, тренер сопроводил Сашу до квартиры, резонно полагая, что негодяи могут притаиться и в подъезде… Однако, обошлось.

— Ну, не прощаюсь! — сказал Пал Саныч. — В шестнадцать тридцать.