Чемодан

Люся вскинула голову и в легком недоумении уставилась на начальника.

— Там, — Люся кивнула головой в сторону палаты, — после достаточно сложной операции еще не пришел в себя один из лучших ваших сотрудников. Человек, который, несмотря на наличие высшего строительного образования, вкалывал на вас чернорабочим добрые пять лет. Который собственным здоровьем расплатился за то, что вы оставили на должности человека, который этой самой должности не соответствовал по целому ряду оснований. У Вани травмы, серьезные травмы, которые неизвестно как скажутся с течением времени. Вам не стыдно, Николай Васильевич? Мне лично — очень. За того мужчину, которым я вас всегда считала. И если после моих слов у вас еще остались ко мне вопросы, еще раз повторю: ситуацию на тормозах мы не спустим. Завтра я положу заявление об увольнении вам на стол. Иван это сделает сразу же, после закрытия больничного листа. А если вы планируете и положенных компенсаций его лишить…

— Да за кого ты меня принимаешь? — взорвался-таки начальник. Но на уставшую Люсю его демарш не произвел никакого впечатления. Деньги портили людей. Жаль, что она всегда считала генерального исключением… — Не собираюсь я его ничего лишать!

— Вот и хорошо. Я пойду, Николай Васильевич…

Люся вернулась в палату и совершенно без сил прислонилась к стене. Все, что происходило, было ужасно несправедливо. И страшно, на самом деле. Но она точно знала, что в их с Ваней случае справедливость восторжествует. Одного она никак не могла понять, почему Гринев так взбеленился?

Разве он не понимал, к чему может привести потасовка на высоте? Чем думал? Поговорить бы с мужиками… Ведь их показания имеют большое значение. Это понимали и Гринев, и сам генеральный… Неужели прикажет молчать? И можно ли надеяться, что те не испугаются угроз? Кому захочется лишиться работы в наше неспокойное время? Ситуация у них не из легких… Ну и пусть, главное, что Ванечке ничего больше не угрожает.

Иван зашевелился на постели. Люся быстренько метнулась к нему.

— Ванечка… Все хорошо. Постарайся слишком не активничать…

— Что случилось?

— Несчастный случай на стройке… Но ты не переживай. Уже все позади. Переломы заживут, и будешь, как новенький… Тш… Не шевелись!

— Дед…

— Дед? Извини, хороший мой… Я не знаю, сообщил ли ему кто-то…

— Не нужно… ничего… сообщать… Проведать…

— Проведать?

— Да. Его забрали в больницу. Сердце…

— Я поняла. Нельзя беспокоить деда, но нужно проведать, так? Иван опустил веки, соглашаясь.

— Хорошо. Я все сделаю… Ты, главное, не переживай! В какой он больнице, помнишь?

— Во второй… — прохрипел Иван и снова облизал пересохшие губы. Но во рту было так же сухо, и это не слишком помогло.

— Сейчас, Ванюша… Немного воды можно. Ну-ка, давай, через соломинку… Только немного…

Хорошо… Немного… По глоточку. Это так необычно, когда о тебе, больном, заботится женщина. Так ново. И непонятно, что она вообще здесь делает.

— А ты… ты здесь почему?

Люся сглотнула. Отставила дрожащими руками стакан с водой. Робко взглянула на парня из-под ресниц.

— А где же мне еще быть, как не с тобой?

— Жалеешь, значит…

— Нет. Просто люблю.

Он никак не отреагировал на ее слова. Только крылья носа немного дрогнули. Будто бы он жадно вздохнул.

— Мне к деду нужно… — сменил тему мужчина.

— Вань… Не глупи. Ты только после операции. У тебя перелом ноги, открытый… Сложный…

— А что еще? — вдруг всполошился он, будто бы только сейчас дошло, что он действительно серьезно пострадал.

— Тише-тише… Все хорошо! Правда… Ты не волнуйся. Нога, рука… А так — все в норме.

— Я смогу ходить?

— Ну, конечно, Вань… Сразу же, как только кость срастется. А пока на костылях, конечно, придется.

Прислушайся к себе… Ты чувствуешь и ноги, и руки!

Договорить они не успели. В палату зашли доктора. Ивану полагался послеоперационный осмотр.

Люся предпочла не мешать делать им свою работу и вышла за дверь. Реанимационная палата была небольшой. Толкаться в ней не имело смысла. Чтобы не тратить время зря, позвонила во вторую, справилась у постовой медсестры о здоровье деда Ивана. Она запомнила, что того звали Андреем…

Как оказалось, справки по телефону в больнице давали неохотно. Ничего толкового добиться Люся не смогла. Ей только подтвердили, что Черный Андрей Федорович находится у них на стационарном лечении, и его состояние не вызывает опасений. Ну, что ж… Даже такая информация — значительно лучше, чем вообще никакой.

Только Люся положила трубку, как из палаты Ивана вышли доктора.

— Все хорошо? — на всякий случай уточнила она.

— Да, никаких осложнений. Здоровый у вас муж. Крепкий. Последствий быть не должно. Сейчас я распоряжусь о его переводе в другую палату. Сразу предупреждаю, что из-за этого чертового гололеда свободных коек нет. Будем вмещать на раскладушку…

— На какую раскладушку, доктор? Ему же нужен матрац нормальный… Чтобы нога лежала, как следует! — возмутилась Люся.

— Ну, нет у меня нужных мощностей, что прикажете делать? — устало заметил доктор. — Можете оплатить пациенту отдельную палату. Иного выхода я не вижу.