Человек внутри

Я хотел было уйти, как вдруг свет померк, и кто-то невидимый ударил по трясущимся рукам. Я медленно сполз на колени и стал искать выпавший телефон. Нащупал мелкие осколочки. Неудержимый гнев обратился в страх, когда меня обожгло ледяным прикосновением, и неподалёку донёсся скользящий шелест. По подвалу разлетелся костяной хруст. Я притаился за фигурками животных, посадил занозы три, не меньше.

Зазвучал высокий жалобный голос:

– Саша!

Он вывел меня резко из оцепенения. Доползши на четвереньках до колеса, я разорвал тряпку и обмотал небольшим её куском стёклышко. Наконец, встал, слегка пошатываясь и постепенно привыкая к темноте. Я брёл вперёд, держась за стену, а подвал всё не заканчивался, и кто-то шептал лихорадочно постоянно:

– Ты не дойдёшь! Ты не дойдёшь! Упади!.. Ну же, падай!

На лестнице ускорил шаг. Одна из ступеней затрещала подо мной, рухнула, и я свалился вниз кубарем, потеряв осколочек.

– Как и говорилось, упадёшь! Упадёшь, не унесёшь!

Вспыхнул ярко экран. Я зажмурился, после чуть-чуть приоткрыл глаза и упёрся в стену. Мне удалось увидеть того, кто крепко держал телефон.

Скелет в красном платье трепетал впереди, как живой, и рычал одно и то же, не переставая:

– Не сбежишь, не скроешься!

Перекошенный от злости, он шёл на меня и держал одну руку за спиной.

– Прятаться некуда.

Я молился, чтобы этот ужас закончился, и, превозмогая дрожь во всём теле, говорил точно не своим сдавленным голосом:

– Не хотел… Послушай, я не хотел убивать тебя! Мне так жаль, так жаль… Не мсти, не наказывай меня! В меня тогда точно бес вселился, а иначе как бы я пошёл убивать? Я не виноват, у меня не было выбора!

– За свои поступки надо отвечать. Мама тебе разве не говорила, что всё тайное когда-нибудь становится явным?

– Говорила, может быть.

– Ты плохо её слушал. Ты слушаешь только себя и извиняешься потому, что боишься. Почему не заходил в сарай, когда Дарья Сергеевна просила? Давно пора очнуться, а не существовать.

– С каких пор знаешь о ней? Я не верю тебе!

Скелет навис надо мной угрожающе и, показав окровавленный лом, занёс его для удара. Помню, как закричал истошно, как меня расколдовал свет, жёлтый, как подсолнечное масло, и в подвале никого не оказалось, кроме меня и встревоженного Кеши с огромными заплаканными глазами. Он тормошил меня за плечо и похлопывал по щекам, изредка хлюпая с отчаянием в голосе:

– Очнитесь, умоляю! Это же я, ваш помощник.

– Кеша?

– Кеша! – сказал Кеша нарочито спокойно. – Не сходите с ума, не дёргайтесь, – сказал он и улыбнулся слабо.

– Доведи меня до комнаты, – попросил я мрачным тоном.

– Конечно, конечно! Дайте-ка помочь.

– Ты давно приехал?

– Недавно, минут десять назад… Господи, как вы меня напугали! – признался Кеша. – Бедный, бедный, что ж вы так трясётесь?.. Лучше не объясняйте. Всё потом, потом, больше не ходите в подвал! Я закрою его, чтобы ни одна крыса не выбежала наружу. Надеюсь, это была не крыса? Всех до единой перетравлю!

Я окинул мутным взглядом Кешу. От его участливого бледного вида и дрожащих ресниц заболело сердце.

Глава четырнадцатая. Не машина, а человек

Как только мы оказались в комнате, я заметил кровь на одном из Кешиных мизинцев.

– Скажи честно, я напал на тебя?

– А? – Он оттопырил палец и показал его ближе. – Порезался о журнал, который привёз. Много-много журналов и газет про комнатные и дикие растения лежит в гостиной. Они и есть сюрприз.

– Ну а если честно? Я ведь не навредил тебе, не ударил? – спросил я тихо, ошарашенно и, переодев рубашку и сняв штаны, лёг в кровать. – Молчишь? Прав, значит.

– Не корите себя за то, что поцарапали, – попросил Кеша и закрыл ступни одеялом. – До свадьбы заживёт!.. Просто когда я приехал, то услышал, что вы о чём-то шепчете в подвале. Мне было страшно спускаться в темноту даже с телефоном, но вы были там, и я не мог трусить. Интересно, что свет вскоре включился. Я успокаивал вас, а вы метались по полу, как будто в лихорадке. Вы закричали, и я закрыл рот руками. Больше закрывать было нечем. Поранили палец, выбросили осколок и только тогда поняли, что перед вами я, а не монстр.

Стыдно было рассказывать Кеше о скелете, который чуть ли не довёл меня до обморока.

До сих пор не ослабевала тряска, и грудь ходила ходуном. Мне два раза, кажется, послышался знакомый шорох и негромкий стук в дверь, который моментально утих.