Человек Системы

Вскоре начали играть все возрастающую роль два помощника Брежнева — А.М.Александров-Агентов и Г.Э.Цуканов. Александров — профессиональный дипломат, приглашен Брежневым из Министерства иностранных дел еще в пору, когда тот был Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Александров, конечно же, в интеллектуальном плане, а также в плане политической и человеческой порядочности стоял на порядок выше Голикова и Трапезникова и как минимум мог нейтрализовать их наиболее оголтелые атаки на внешнеполитическом направлении. Во всяком случае, в вопросах, где сам занимал прогрессивную позицию (делаю эту оговорку потому, что в некоторых вопросах Александров, на мой взгляд, был достаточно консервативен).

Что касается Цуканова, то это был профессиональный инженер-металлург, в прошлом директор крупного металлургического завода в Днепродзержинске. Брежнев, став вторым секретарем ЦК КПСС, сорвал его с места — Леониду Ильичу нужен был помощник в делах, связанных с общим руководством оборонной промышленностью. Теперь, когда Брежнев стал Генеральным секретарем, у Цуканова появились более широкие функции и он начал помогать ему в экономических, а со временем — и в других делах. Поскольку Цуканов не считал себя в этих вопросах достаточно компетентным, он привлекал в качестве экспертов специалистов.

Не скажу, чтобы у Цуканова с самого начала были четкие идейно-политические позиции по проблемам, вокруг которых развертывалась особенно острая борьба: о Сталине и курсе XX съезда, о мирном сосуществовании и др. Но он быстро нашел верную ориентацию. Не в последнюю очередь потому, что хорошо знал людей из самого близкого окружения Брежнева и относился почти ко всем ним с глубокой антипатией. Это заставляло его искать помощи, привлекать к выполнению заданий людей, настроенных прогрессивно (нередко спрашивая совета и у Андропова, которому он очень доверял). Так, в число тех, кого привлекали к заданиям по поручению Брежнева либо в качестве рецензентов на поступающие от других помощников материалы, попали Н.Н.Иноземцев, А.Е.Бовин, В.В.Загладин, автор этих воспоминаний, а также Г.Х.Шахназаров, С.А.Ситарян, Б.М.Сухаревский, А.А.Аграновский и некоторые другие.

Очень скоро усилиями упомянутых и, наверное, многих не упомянутых людей разнузданно-сталинскому влиянию на Брежнева все же был создан определенный противовес.

И тогда, и, естественно, потом я не раз задавал себе вопрос: что думал сам Брежнев, каковы его убеждения? Не мог же он сохранять свои представления в виде чистого листа, «табула раза», на котором другие могли бы писать, что им заблагорассудится. Ведь это был уже почти шестидесятилетний человек, который прошел, занимая весьма ответственные посты, почти через все главные политические события своего времени: на XIX съезде, при Сталине, он, напомню, был включен в расширенный состав Президиума ЦК и с этого времени был членом Центрального Комитета КПСС; а с 1959 года работал на ответственнейших постах в Москве: вторым секретарем ЦК, Председателем Президиума Верховного Совета СССР.

Возвращаясь к теме о «борьбе за душу» нового лидера в первые месяцы и годы посте октябрьского Пленума ЦК, хотел бы сказать, что, став первым в стране человеком. Генеральным секретарем ЦК КПСС, он на глазах начал меняться (что, наверное, тоже неизбежно). Вообще разница в ответственности, в мироощущении и, конечно же, в подходе к делам между первым человеком в стране и остальными руководителями гораздо больше, чем, скажем, между членами Политбюро и аппаратными чиновниками не только высокого, но даже и среднего ранга. И положения не меняет замена единовластия, доведенного до предела условиями культа личности, коллективным руководством. Оставляю в стороне вопрос, было ли таковое у нас и вообще возможна и целесообразна ли эта форма управления или же она не более чем суррогат настоящей, действительно необходимой для стабильности и прогресса демократии, суррогат, к тому же освобождающий конкретного лидера от личной ответственности, — своего рода политическая «круговая порука».

Причины этого различия, особого положения первого в государстве человека неоднозначны. Одна из них — власть, огромная власть и ее влияние на личность человека. А другая — ответственность. Когда дело доходит до окончательного решения, высший руководитель должен сказать «да» или «нет» — перекладывать ответственность просто не на кого. Именно на этой грани мнение превращается в политику, слова — в дела, затрагивающие интересы и судьбы множества людей, страны, а иногда и международного сообщества.