Человек, с которым я сплю

— Август, скажите правду. Обещаю, что это останется между нами, — промолвила Аурика. — Если нет… то вы помните, чья я жена. И вы не выйдете отсюда.

— О да! — выдохнул Вернон. — Ваш муж обещал меня кастрировать, если я к вам подойду, но почему-то до сих пор не делает этого. Кажется, я понимаю, почему.

— Что вы знаете об упыре? — с нажимом повторила Аурика. Вернон накрыл ее руку своей, и только теперь Аурика поняла, насколько опасную игру она начала. На миг ей стало жутко, но, собравшись с силами, Аурика смогла подавить страх.

— Я видел его, — произнес Вернон, и Аурика с удивлением обнаружила, что доктору страшно. Сейчас, при свете дня, в просторной комнате и в полной безопасности, он почти дрожал от страха. — Я трижды видел упыря на кладбище. В последний раз — в тот день, когда вы решили навестить могилу дочки Угрюма, буквально за пару минут до нашей встречи.

— Господи… — прошептала Аурика. Так вот почему мертвая Эмма велела ей бежать! Упырь был совсем рядом, шел по пятам за Аурикой, скользя среди надгробий, и его спугнуло лишь появление доктора Вернона.

— Высокий, в темном одеянии, бледное лицо и длинные волосы, — продолжал Вернон. — Он видел меня, но почему-то не бросился. Словно позволял себя рассмотреть. Давал понять, с кем я имею дело. В первый раз я видел его в конце лета, потом незадолго до дня святой Катаржины.

— Почему же вы никому не сказали? — спросила Аурика. Вернон фыркнул.

— Чтобы на меня свалили все убийства? Вот уж нет! Я бывший государственный преступник, да и профессия моя такая, что меня сразу назначат на роль хозяина упыря. А пойти на виселицу ни за что, ни про что — нет, это не по мне.

— Я никому не расскажу об этом, — пообещала Аурика, и Вернон вздохнул с облегчением. Помедлив, он поднялся, и Аурика поняла, что положение сил поменялось: теперь, стоя, выше ее ростом, доктор подавлял. Он будто бы играл с Аурикой, до определенного момента притворяясь слабым и пойманным врасплох, но теперь решил, что игра окончена.

— Я вам признателен, — кивнул Вернон. — Кладбище Эверфорта стоит на сети подземных ходов и туннелей, которые проложили еще язычники. Где-то там, внизу, и скрывается упырь. Я пытался выследить его, но не смог.

— Вам не страшно ходить одному по кладбищу? — спросила Аурика, чувствуя, что снова попадает под какое-то странное обаяние доктора. Они по-прежнему держали друг друга за руки, словно заговорщики.

— Страшно, — признался Вернон. — Я циник и реалист, и все, что принадлежит к магии и темным силам, вызывает во мне ужас. Но еще страшнее то, что никто до этого не пробовал остановить упыря и его хозяина. Меня это пугает намного сильнее.

Аурика подумала, что образ доктора становится по-настоящему романтическим. Бунтарь, защитник слабых и правдолюб отправлен в ссылку на север, он — человек, который не боится признаваться в своих ошибках и страхах, и не скрывает неприятную правду. Он искренен, когда говорит и о любви, и о поражении, хотя в его речах по-прежнему полно цинизма.

Идеальный герой. Дерек был прав.

— Пусть этот разговор останется между нами, — сказала Аурика, и Вернон тотчас же спросил:

— Вы не сердитесь на меня?

— Нет, — ответила Аурика. — Потому что вы кое-что для меня сделаете.

— А ты действительно изменился, старина, — вскользь отметил Маркус и тотчас же добавил: — Как-то мягче стал, душевнее.

Вспомнив трупы давешних бандитов, напавших на Аурику, Дерек криво усмехнулся и подумал, что с утверждением приятеля сложно согласиться. Но спорить он не стал: Маркусу никогда и ничего нельзя было доказать, если он что-то вбивал в свою лобастую голову.

— Жена хорошо на меня влияет, — улыбнулся Дерек, всем своим видом давая понять, что не желает развивать эту тему. Сейчас, когда они быстрым шагом направлялись в сторону кладбища, где вчера скрылся упырь, он хотел сосредоточиться.

Маркус был прав. С недавнего времени мысли об Аурике делали его другим. Мягче и спокойнее, чем он привык. Впрочем, сейчас он поймал себя на мысли о том, что совсем забыл о девушке, которая с ним спит. Все заняла Вера.

Она ни капли не изменилась. Сейчас, шагая среди надгробий и склепов, механически отмечая красные ленты, натянутые полицейскими там, где пробежал упырь, Дерек не переставал вспоминать: вот Вера стоит возле хозяина гостиницы, слегка поворачивает голову, и локон, непослушно падающий из прически, вдруг становится золотым, подсвеченный зимним солнцем.

— Вот сюда мы его, голубчика, и загнали, — в голосе Маркуса появились алчные голодные нотки. Дерек узнал их. Что может быть желаннее охоты на человека? Только охота на того, кто раньше был живым. — Рухнул под землю и был таков. Ты как, не боишься катакомб?

Катакомбы. Ну конечно. Под старыми кладбищами частенько пролегала целая паутина подземных ходов, прорытых еще в языческие времена, когда истинно верующие укрывались там для молитв и спасались от преследователей. Странно, что до сих пор никто не додумался поискать упыря именно там.