Человек с горящим сердцем

В феврале в Брисбене вспыхнула забастовка трамвайщиков. Вскоре она переросла во всеобщую. Некоторые земляки Федора говорили:

— Моя хата с краю! Мы не скэбы, но нас она не касается.

Сергеев и его друзья знали: австралийские трудящиеся боялись русских — как бы они не сорвали забастовки! И Федор настоял:

— Плечом к плечу с трамвайщиками! Мы — докеры, железнодорожники, весь Союз русских эмигрантов — должны присоединиться к стачке.

Сергеев писал воззвания, выводил на улицу демонстрантов. Все вокруг него бурлило. Налетела полиция, забастовщиков били дубинками, надевали на них наручники и увозили в тюрьму. Средства союза исчерпались, но русские держались стойко.

Австралийцев поразила дисциплина эмигрантов из далекой северной страны. И слово «русский» стало пропуском на любое собрание, а Большой Том стал признанным вожаком брисбенских пролетариев.

Буржуазные газеты обрушили на русских море лжи и клеветы.

— Разве это рабочие? Это замаскированные бомбисты. Они принесли дух мятежа в счастливую Австралию!

Кампания травли с треском провалилась, но Союз русских эмигрантов сильно пострадал от забастовки — касса его опустела. Ушли и средства, собранные на издание газеты. Федор не жалел. Зато престиж его земляков в глазах австралийских рабочих поднялся неизмеримо.

О событиях Федор не преминул сообщить в Москву:

Дорогая Екатерина Феликсовна! Времена Sturm und Drang,[9] которые мы переживали, сменились тихим и мирным, но не менее упорным и настойчивым залечиванием ран, нанесенных забастовкой…

Вам, разумеется, интересно знать, каково положение вашего покорного слуги, в частности? Истратился, разъезжая с целью организовать русских и подписку на газету. За время забастовки я влез в неоплатные, как казалось, долги. Теперь же я вполне чист. Много хлопот с русским союзом, с кружком англичан, который сформировался под конец стачки для изучения экономического и исторического материализма (К. Маркса). Из-за них нам отказали в квартире для клуба… Само собой, поднялся вопрос о 1 Мая.

Мысли о выпуске газеты Федор не оставил. Он колесил по всему Квинсленду — где пешком, а где и «зайцем». Резал на плантациях сахарный тростник, промывал золото, рубил эвкалиптовый лес, не гнушался никакой работы. Деньги, деньги на газету!

В мае 1912 года Брисбен снова всколыхнулся. Прибыли рабочие, уцелевшие после царской расправы на Ленских приисках. Их встречало в порту все землячество и коренные австралийцы. На митинге выступили приезжие и их брисбенские соотечественники. Проклиная самодержавие, один эсер предложил:

— Возвратимся на родину и будем убивать палачей, как крыс!

— Друзья, террор ничего не изменит! — возразил Федор. — И разве капиталисты, враги пролетариев, существуют лишь в России? С этими хищниками надо бороться всюду, в том числе и в Брисбене. Помните, как они хотели расправиться с нами в дни забастовки? Нам нужна своя газета и крепкая дружба с австралийскими рабочими.

В конце июня вышел первый номер «единственно русской газеты в Австралии, издающейся еженедельно по четвергам» — так сообщалось вверху, рядом с заголовком.

«Эхо Австралии», всего за четыре пенни!

Федор держал газету, и руки его тряслись от волнения. Наконец-то! Много вложено в эти печатные полосы его бессонных ночей, энергии и трудовых денег! Теперь голос правды дойдет до самых далеких окраин Квинсленда, а может, и всей Австралии. Ради этого стоило ограничивать себя во всем…

Он снова с любовью перелистал первый номер. Особенно хорош рисованный заголовок. Рамка, а в ней австралийский пейзаж. Слева гористый берег с пальмой, кактусами и с катамараном на песке. Справа корабль в бушующем море и зажженный маяк. Посредине часть глобуса с южным полушарием, всплывшим из пучин океана. В контурах пятого континента крупно — «Эхо Австралии».

Все, как в настоящей газете! Политические статьи, заметки, письма читателей, местная хроника. Есть вести с родины, помещена реклама и даже стихи брисбенских поэтов.

Однако пора и за дело! И, придвинув к себе книгу с адресами подписчиков, Федор стал готовить бандероли с газетами.

До самого утра горел свет в редакции, где, склонившись над столом, работал ее единственный сотрудник.

ФАЙТ ЗА ФРИ СПИЧ

Минуло полтора года. Давно уже закрыто «Эхо Австралии». Но все же номеров двадцать выйти успело… Властям поперек горла эта газета — она живописала острые классовые бои, разоблачала правительство.