Человек против мифов

Вопрос, который сначала возник как спор на общественную тему, теперь, как мы видим, целиком перешел в область философии. На этот вопрос не может ответить ни одна наука в отдельности. Не в силах на него ответить и все науки, вместе взятые, как ни важны их факты. На этот вопрос способен ответить только тот человек (почти каждый), который исследует все факты с точки зрения, охватывающей все эти факты. Думаю, такая точка зрения будет истинно философской. И, если я не ошибаюсь, истиной окажется и то, что философская деятельность никогда не может быть совершенно оторванной от человеческой жизни.

Так что вроде бы не должно быть большой трудности при определении, когда именно исследование становится философским. Всегда, когда мы имеем дело с обобщениями, выходящими за пределы какой бы то ни было науки или группы наук. Всегда, когда мы имеем дело с проблемами, затрагивающими природу логики и научного метода. Всегда, когда наши проблемы касаются определения моральных ценностей, – а большинство наших проблем так или иначе связаны именно с этим. В заключение, пожалуй, можно сказать, что именно философия выясняет для нас смысл наших же слов, а также говорит, имеют ли наши слова действительно какой-нибудь смысл.

ПОЛЕЗНОСТЬ МИФОВ

"Несчастья человека, – писал барон Гольбах, – объясняются его незнанием природы". Это истинная правда, от которой, несомненно, зависит будущее человечества. Конечно, знания приносят удовлетворение сами по себе. Даже если нам не удается избежать ударов судьбы, мы находим некоторое утешение в том, что знаем причину наших несчастий. Но как неизмеримо возросло бы наше удовлетворение, если бы у нас не было нужды в утешениях, если бы наше понимание "судьбы" с увеличением знаний превратилось в овладение ею!

В физическом мире такое овладение широко осуществляется, и это великое завоевание последних трех столетий. Нам нет необходимости распространяться о гигантских масштабах господства человека над природой. Достаточно сказать, что это господство сегодня столь велико, что позволяет удовлетворить основные потребности всего населения земли. Мы можем защититься от любого стихийного бедствия, которое мы способны предсказать, и можем представить себе безграничное изобилие, которое способна обеспечить нам наша техника. Деяния современного человека, несомненно, доказывают, что именно знание, а не вера передвигает горы.

Однако, обращаясь к обществу, к отношениям человека с ближними, мы не находим ничего подобного. Щедрые дары, так искусно взятые у природы, распределяются несправедливо, а несправедливое распределение, в свою очередь, роковым образом препятствует их производству. Когда наступают кризисы, мы терпим нужду из-за того, что много произвели. Вместо того чтобы облегчить труд всем людям, наши машины дарят немногим праздность и богатство, многим – праздность и нищету.

Нас истребляют и разоряют войны. Целые народы страдают и обращаются в рабство из-за того, что у них или на их земле есть желанные сокровища. Оказалось, что упоение жестокостью свойственно не только жителям тех стран, где развивался фашизм, но и респектабельным гражданам демократических стран. Наконец, сама наука и все методы беспристрастного исследования находят в фашизме безжалостного врага, естественная потребность которого – сеять обман и ложь.

И в то же время мы, конечно, кое-что знаем о человеческой природе и обществе. Знаем довольно много, но эти знания ограничены, не находят применения и явно извращаются небольшими привилегированными группами, стремящимися сохранить свою власть. Подобное стремление требует обмана широких человеческих масс. Из-за этого верования выбираются и пропагандируются не ввиду их соответствия науке, а ради их воздействия на поведение людей. Вообще истину в этом мире всегда терпят ровно настолько, насколько она выгодна верхушке общества. Не так давно было время, когда эта верхушка не могла допустить в народе знания о том, что земля круглая.

В ученом мире существует иерархия наук с математикой и физикой наверху и психологией и социологией внизу. Ученые верхних ступеней высокомерны и неуязвимы; те, кто ниже, частью смиренны, частью – бунтари. В основе подразделения лежит критерий точности. Приятно считать, что чем более математичной становится наука, тем она точнее и что между точностью и истиной есть прямая зависимость. Я считаю этот критерий достаточно сомнительным, но – главное – не он настоящая причина иерархии. Настоящая причина в том, что естественные науки с политической точки зрения довольно нейтральны, тогда как общественные науки начинены взрывчаткой. Поэтому становится желательным принизить престиж последних и даже заявлять, что такой вещи как общественные науки вообще не может быть. Многие ученые-естественники помогли распространению именно этих взглядов.