Человек против мифов

Поэтому удивительно, как вообще могла возникнуть мысль о том, что обеспеченность порождает праздность. Отчасти эта идея – чистая выдумка, но есть одно социальное явление, в какой-то мере с ней перекликающееся. Если мы зададимся вопросом, в какой части нашего общества обеспеченность и праздность идут рука об руку, то ответом будет: в нетрудовом классе. Члены этого класса вложили достаточно денег в различные коммерческие предприятия, что позволяет им безбедно, а может быть, роскошно жить на проценты. Этот доход по определению нетрудовой, т.е. ради него его получатели могут не ударить палец о палец. Их обеспеченность совершенно гармонирует с их праздностью. Для полной гармонии, однако, нужно, чтобы праздными были и остальные люди, которые вынуждены работать частично для поддержания своего собственного существования, а частично для того, чтобы рантье могли стричь купоны.

Так что есть только одна общественная группа, в чьей обеспеченности можно видеть вероятный источник ее праздности. Если обеспеченность, как утверждает наш миф, есть нечто вредное, толкающее людей к праздной жизни, то для начала надо лишить обеспеченности рантье, чтобы заставить их работать. Пусть гусь купается в своем соку[111]: если во имя стимулов нам придется отказаться от полной занятости и тридцатичасовой рабочей недели, то давайте сначала обдадим этим бодрящим холодком необходимости класс бездельников. Изымем у них их нетрудовой доход, и пусть они живут себе в свое удовольствие честным трудом, которым они так восторгаются со стороны. Если мы это сделаем, поднимется такой вой, что небеса содрогнутся и целая армия издателей, комментаторов, обозревателей на следующий же день начнет доказывать, что обеспеченность важней свободы, а праздность (по крайней мере, известного круга людей) является заметным украшением общества: "Забавно, когда попадают в собственный капкан".

Из всех рассмотренных нами мифов миф, говорящий нам о невозможности быть одновременно и свободным и обеспеченным, особенно тенденциозен. Властители думают о своей собственной свободе и своей собственной обеспеченности, а не о нашей. Если мы скажем, что хотим быть свободными, они ответят, что нет, им нужна обеспеченность, а если мы выразим желание обеспечить себя от превратностей судьбы, они ответят, что нет, им нужна свобода. Иными словами, их свобода совместима с их безопасностью, но и то и другое несовместимо с нашей свободой и нашей безопасностью. Наверное, так оно и есть. Но если это так, то пропагандирующие эту теорию теоретики не должны упрекать других за предположение, что, возможно, существует борьба между классами. Этой борьбой пронизана их собственная песня, и завлекательная мелодия лишь едва прикрывает ее.

СВОБОДА, РАВЕНСТВО, БРАТСТВО

Если, как мы говорили в начале главы, свободу, равенство и братство составляют триединое целое, то сущность этого целого можно называть обеспеченностью. В этом можно убедиться, окинув мысленным взором все примеры необеспеченности, какие только можно представить. Вы обнаружите, что все они сводятся к трем главным типам. Положение людей непрочно потому, что, во-первых, они скованы иррациональностью, вместо того, чтобы быть разумно свободными; во-вторых, в их жизни царит резко выраженное неравенство; в-третьих, борьба между группами (т.е. отсутствие всеобщего братства) постоянно угрожает как самой жизни, так и ее созданиям. И когда человек добьется свободы, равенства и братства, тогда он, наконец, узнает, что значит обрести обеспеченность.

Эта троица заслуживает и преклонения. Даже мошенническое злоупотребление ее понятиями не может развеять очарования высоких идеалов. Их основное содержание, возвышенное наперекор всему, сопротивляется любым попыткам произвольно изменять его, и чем дальше от них мир, тем с большей ясностью он осознает их ценность. Даже цинизму не под силу принизить подобные идеалы. Справедливо, конечно, что чаще всего о них разглагольствуют люди, жаждущие их развенчания, испытанные их приверженцы молча хранят в своем сердце. Но словоблудие и предательство существуют потому, что одни люди являются эксплуататорами, другие – эксплуатируемыми и эти группы находятся в конфликте, который может быть разрешен только путем уничтожения эксплуатации. Однако конец эксплуатации означал бы начало действительного братства, конец неравного распределения власти знаменовал бы собой начало равенства, а конец неограниченных привилегий для немногих – начало подлинной свободы для всех.