Чейзер

– Оставьте его себе, Лайза. Это ваш катер. Лучше пригласите меня однажды на нем на прогулку.

– Но я пока не умею им управлять…

– Вот когда научитесь, тогда и пригласите. Хорошо?

Нахмуренные рыжеватые брови и смеющиеся глаза чайного цвета.

Она не выдержала, сдалась. Кивнула.

И тут же надула губы.

– Но я не знаю, когда научусь!

– Я терпеливый, Лайза. Я подожду.

И он похлопал ее по руке теплой ладонью.

* * *

Плеск воды за бортом, пропитанный солью ветер, белые барашки на вздымающихся волнах.

Лайза с упоением чиркала набросок, это был уже третий вариант гостиной. Рядом лежали еще два листа – обновленный вид спальни на втором этаже и удобные дополнения к кинотеатру в виде второго ряда кресел, полок для дисков и пары декоративных элементов.

С прядей волос стекала вода, капельки соскальзывали на спину, плечи и иногда, образуя разводы, на рисунок. Засунутый в рот пластмассовый колпачок, припекающее макушку солнце – красота!

Наброски давались легко; вдохновение, поддавшись искрящемуся настроению дня, застыло сверху невидимой радугой и с любопытством следило за движениями карандаша.

Лайза на секунду оторвалась от работы, отпила из запотевшего стакана ананасовый сок – звякнули ледяные кубики – и устремила взгляд в горизонт. Туда, где лазурная гладь моря сливалась с пронзительно синим, без единого облачка, небом.

Тепло. Даже жарко. И не скажешь, что осень.

Где-то в отдалении отфыркивались, слышались одинаковые всплески, в которых легко угадывались гребки сильных мужских рук – наслаждался теплой водичкой Мак. Его мокрая голова то показывалась над поверхностью воды, то вновь исчезала в глубине под волной.

Лайза отложила листок и взяла чистый. Нарисовала на нем улыбающееся лицо в выпуклых пластиковых очках. Штрихами набросала волосы, хорошо ухватила линию губ, добавила тень сбоку от носа.

Теперь с бумаги сквозь плавательные очки смотрел довольный жизнью спортсмен.

Художница привередливо наклонила голову и высунула язык. Погрызла карандаш. Затем пририсовала под водой крупное мускулистое тело в трусах, отдельно выделила спереди бугор.

Еще раз наклонила голову, изучила бугор, хитро улыбнулась и стерла его резинкой. Сделала его в два раза больше, заштриховала.

Захихикала.

Через минуту сзади послышались шлепки босых ступней.

– Прохлаждаешься?

– Прогреваюсь.

Лайза продолжала с упоением вырисовывать довольному спортсмену, вероятно, причину его довольства.

Мак, вытершись полотенцем, подошел сзади и положил руки на лямки купальника. Скользнул вниз, погладил, чуть сжал ладонями груди. Потом раздвинул ткань в стороны и высвободил их наружу. Наклонился, полюбовался зрелищем.

– Вот. Они должны быть вот так.

Лайза откинулась назад и засмеялась.

– Ага. То есть как бы в купальнике, но без него.

– Ты же знаешь меня, извращенца, – довольная усмешка и пальцы, поглаживающие соски. – Каждому мужику хочется раздвинуть купальник в стороны, чтобы все выпало.

– Догадываюсь! Вам только и подавай, чтобы все выпало.

– О-о-о, так я не один такой!

Мак отнял ладонь, взял неоконченный рисунок и принялся его рассматривать.

– Вижу-вижу, к какому месту у тебя был наивысший интерес!

– Точно! Я и сейчас хочу проверить, все ли правильно нарисовала.

Лайза юрко поднялась с места, развернулась и стянула со стоящего позади мужчины мокрые плавки. Опустилась на колени, держа их в руках, полюбовалась покачивающимся из стороны в сторону органом. Облизнулась.

– Обожаю, когда с него стекает вода. Какие мокрые кудряшки… какой хорошенький писюн! Моя сосисочка… Ой, большой писюн… Ой! Совсем большой писюн!..

Спокойно висящий до того член набух, заметно увеличился в размере и теперь смотрел не в пол, а прямо ей в лицо.

– Принцесса! Ну, отдеру же тебя сейчас прямо здесь!

Лайза неторопливо приподнялась с коленей, встала, потершись собственным телом о выпуклую часть, приложила палец к губам и спросила, хитро сверкая глазами:

– Прямо здесь?

Тяжелое дыхание, тяжелый взгляд.

– Если решишь убегать, я буду голым бегать за тобой по палубе. Все равно догоню.

– Знаю. Догонишь. Поэтому сначала лучше я… тебя… отдеру…

– Что?

И она плавно опустилась на колени.

Догорел закат, на небе высыпали первые звезды. Воздух похолодел; приятно щекотали обнаженную кожу горячие пузырьки джакузи.

Лайза отпила из бокала шампанского, поставила его на бортик, потерлась затылком о подбородок любимого мужчины и промурлыкала:

– Как здорово. Вокруг темно, а мы тут как в освещенном оазисе, да?

– Да.

– От нас свет по волнам. Наверное, рыбы смотрят. Мы им спать мешаем.

– Не думаю, что мы им мешаем.

– Ну, мы же тут плаваем. Лампочки горят, окна светятся, а они в глубине щурятся.

Мак тихо засмеялся и намотал на палец длинный мокрый локон.

– Рыбы не щурятся. Они уплывают туда, где темно.

– На глубину?

– Наверное.

Ее попка приютилась между его раздвинутыми ногами, живот поглаживали пальцы. Иногда сползали к лобку, щекотали его. Лайза жмурилась от удовольствия.

– А мы тоже возьмем и поедем к горизонту! Исследовать, где кончается безымянное море.

– Без карты и направления?

– Точно. Возьмем с собой побольше продуктов…

– Крабового мяса и гороха?

Лайза прыснула в кулак.