Чейзер

– Мы будем тут есть? Мы вдвоем, ты и я?

Мак, глядя на ее огромные распахнутые глаза, наслаждался написанным на симпатичном личике замешательством.

– Да, но только позже. Мы здесь пообедаем и поужинаем. А пока как насчет поплавать?

– Поплавать?

Забыв сказать «да», Лайза уже неслась к каюте, в которой оставила сумку.

Море.

Как давно она не видела море – год, два, три? На прежнем Уровне? В прежней жизни? Она почему-то не могла вспомнить деталей. Помнила, что такие вот зайчики, ослепляющие глаза, бегущие по волнам, и соленые брызги случались в последнее время только на экране телевизора.

А здесь была вода. Настоящая, мокрая, теплая, ласковая. Она укутывала одетое в лоскутки бикини тело со всех сторон, мяла его, чуть сплющивала, закручивалась оставленными пальцами воронками и исходила от шеи волнами.

Море.

Лайза хохотала, отбиваясь от цепких рук Чейзера (плевать на прическу и макияж), брызгала в него водой, пыталась уплыть, а после, с непривычки быстро выдохнувшись, отдыхала у него же на услужливо подставленном колене. Обнимала за шею, вдыхала запах кожи и морской соли, любовалась смеющимися глазами, в которых отражались блики и пенные гребешки.

А потом, набравшись сил, прыгала в глубину, оттолкнувшись от его ноги, и била по упругой поверхности ладошками – просто так, от радости, от свободы, от запутавшегося в волосах счастья. И, истратив силы на очередной заплыв вокруг спокойно покачивающейся яхты, расслабленно отдыхала, лежала на спине, наслаждалась бархатным чувством облизывающей кожу воды.

– Как здорово! Слышишь? Здорово!

Покрытые солеными капельками губы лишь улыбались в ответ.

– А как называется эта яхта?

– Ей даст название хозяин. А пока она новая, ничья. Я арендовал ее на день, чтобы присмотреться. Если понравится, мы купим ее себе.

– Мы купим? – Лайза хохотала в ответ. – Себе?

Она ни на миг не верила в серьезность его слов и не зацикливалась на произнесенном «мы» – слишком прекрасно на душе, – просто смеялась, пропускала через себя солнечные зайчики, дуновения ветерка, каждый миг прекрасного дня.

– И как же мы ее назовем?

– Тебе и выбирать.

– М-м-м… Ну раз это жемчужина моря, островок посреди океана и девочка – ведь это девочка? – я бы назвала ее «Мечта». Как тебе?

– Отлично. Пусть будет «Мечта».

Глаза Мака улыбались, а на их дне, прикрытая прозрачной глубиной все тех же волн, сквозила нежность.

– Как такое может быть, чтобы никто не знал, куда ведет это море?

– Может, к краю Уровня? Здесь никого нет, потому что это море не указано на карте.

– К краю Уровня? – Лайза распахнула глаза; мокрые стрелки ресниц слиплись пиками; Мак залюбовался. – А почему оно не указано на карте? И дороги к нему не указаны?

Они стояли на нижней палубе. Ласково плескались серовато-синие волны, облизывали белый борт, стекала с мокрых плавок вода.

– Дорог тоже нет, но некоторые их находят и приходят сюда купаться. А так, как видишь, – Мак качнул головой, указывая на расстелившуюся до самого горизонта водную гладь, – никого.

Да, никого. Лайза задумалась: они приплыли сюда на моторной лодке, которая теперь была прикреплена к задней части яхты, и действительно не встретили по пути ни одной живой души. Что на берегу, что здесь лишь свежий ветер и тишина. Морской простор.

– А к краю Уровня… Это если плыть, то упрешься в невидимую стену?

– Я не знаю, я еще не плавал.

– А кто-нибудь плавал?

– Если так, они не писали об этом отчетов.

– А может, попробуем? Вдруг это море ведет на другой Уровень? Или в другое измерение?

Мак засмеялся. Снял с перил полотенце, накрыл им хрупкие, с разметавшимися мокрыми прядями волос и покрытые солью плечи.

– Если захочешь, попробуем. Все попробуем. Найдем время и отправимся в кругосветное путешествие по безымянному морю. Без карты и без направления.

– Здорово! А мы не потеряемся? Вдруг застрянем вдвоем на неопределенное количество времени, как герой в одном фильме.

– А чего нам бояться? Тот герой был один, а мы будем вдвоем. Точно «Мечта».

Она стукнула его кулачком по груди и рассмеялась, а он в ответ обнял и уткнулся носом в пахнущую морем макушку.

До вечера они, казалось, переделали тысячу дел: принесли из лодочной кухни еду и пообедали; испробовали джакузи, долго меняли режимы подогрева воды и подачи пузырьков, после чего нежились в бурлящих потоках; разложили на крыше складные лежаки и какое-то время лениво подставляли бока плывущему вдоль зенита солнцу. Вновь исследовали палубы и трюм, восхищались устройством мощного двигателя: трогали, разглядывали металлические поршни и трубки и по очереди рассказывали друг другу, какие детали (наверное) можно было бы заменить, чтобы добиться сверхзвуковых скоростей. Врали, сочиняли и ухохатывались над собственным незнанием предмета.

Когда Лайза примерила кепку капитана и принялась с серьезным видом крутить штурвал и вещать: «Уважаемые пассажиры! Мы входим в шторм восемь баллов, а впереди по курсу акулы…» – Мак всерьез пожалел, что не взял с собой фотоаппарат.

Яростно и звонко звенел дергаемый за веревку колокольчик.

Время, как и солнце в небе, ползло медленно, но без остановки.