Чейзер

Отчего так случилось? Какой смысл теперь размышлять. Но если она и раньше считала себя с ним непозволительно распущенной, то теперь вовсе с цепи сорвалась: стонала, покусывала, оставляла на коже ногтями бордовые дорожки – не до крови, но все-таки следы. Извивалась, просила большего, никак не могла уняться. Чувствовала его на себе, чувствовала внутри и все хотела еще.

– Вот так, – прямо на постели Мак поставил ее на колени лицом к стене, прижал сзади и вошел во влажную глубину, – «хорошая» девочка.

Оба скользкие, потные, до предела возбужденные. Его пальцы, параллельно толчкам, смазанные гелем, поглаживали попку, неглубоко проникали внутрь.

– Что… что ты делаешь?..

– А вот так… – член выскользнул из вагины и прижался головкой к заднему проходу, – «плохая».

– Ты ведь не?..

– О да.

Она шумно задышала и застонала, все смешалось воедино: удовольствие, легкая боль, чувство, что она позволяет проникать в запретную зону. Совсем с ума сошла, что она позволяет с собой делать?

– Расслабься, расслабься, моя сладкая… я буду аккуратен.

Его дыхание жгло шею, а слова «О да… молодец… плохая девочка…» заставляли мозг взрываться; скользкий напряженный член медленно проникал все глубже. Когда он оказался полностью внутри, Мак сжал ее груди и зарычал от удовольствия.

– Как же давно я этого хотел.

– Что?.. Что ты делаешь?.. Это не я, это ты плохой мальчик!

– О да, лапонька…

– Гадкий мальчик…

– Как скажешь…

– Немедленно… перестань…

А между строк: «Как хорошо…»

– Так перестать?

Не смогла отказать. Ни ему в удовольствии, ни, прости Создатель, прежде всего себе.

– Продолжай…

Несколько движений – и легкая боль, причинявшая дискомфорт, ушла; на Лайзу нахлынул шквал новых, сводящих с ума от возбуждения, эмоций: он был «там», в ней, прямо «там».

– Мак…

– Да, моя сладкая… Видишь, вот так «хорошая»… – вынутый член снова переместился в классическое положение, а несколько секунд спустя вновь медленно проник в анальное отверстие. – А вот так «плохая».

– Я… – Лайза задыхалась от чувств, собственной дерзости, вседозволенности наглого органа и ощущения того, что ей нравилось; да, черт возьми, ей нравилось! Не просто нравилось – от занятия любовью подобным образом «срывало крышу».

– Я почти ненавижу тебя за то, кем становлюсь с тобой… понимаешь?

Она стонала, царапала ногтями стену каюты и с готовностью насаживалась всем, чем ее просили, ощущала, как его пальцы теребят соски, скользят по животу, поглаживают бедра.

– Нет, не ненавидишь, – послышался хриплый голос в ответ. – Ты чувствуешь совсем другое…

– Тогда ненавижу за то, что ты знаешь об этом.

Он засмеялся, перевернул Лайзу на спину и вдавил в матрас; его член тут же безошибочно отыскал «вкусное» место и проскользнул внутрь.

– Дурочка… – Мак погладил влажные волосы, поцеловал уголки губ и улыбнулся – жаркий, вспотевший и до крайности сексуальный. – Когда ты перестанешь бояться серьезных отношений, ты признаешься совсем в другом.

Лайза не стала отвечать; тело дрожало от возбуждения, а низ живота требовал продолжения чувственной игры.

– Но мы поговорим об этом позже, сладенькая. А пока я дам тебе то, что ты хочешь.

И он, одновременно с жарким поцелуем, принялся двигаться.

Глава 8

Утро они проспали.

Проспали и солнце, что поднималось у горизонта, и будильник, что безрезультатно пищал несколько минут, а затем, никем не услышанный, притих.

Подскочили уже тогда, когда до начала рабочего дня Лайзе осталось всего полчаса; спешно собрали разбросанные по палубам вещи, погрузились сначала в моторную лодку, а затем и в кабриолет.

До Нордейла неслись на бешеной скорости – Мак выжал из машины все, на что та была способна, и с часовым опозданием высадил «работницу» перед офисным зданием. Поцеловал на прощание, сказал, что вечером зайдет, и отбыл в направлении своей работы – по пути Аллертону позвонил шеф и попросил срочно прибыть.

Лайза проводила кабриолет глазами и, как была в сарафане, понеслась через вестибюль к лифтам.

Начинался (а для кого-то вот уже час продолжался) новый рабочий день.

* * *

Дрожала в пальцах чашка кофе со смайликом, перед глазами застыла чья-то недорисованная прихожая – Лайзе никак не удавалось правильно наложить текстуры – сказывался ночной недосып. К уху прижата телефонная трубка, взгляд уперся в экран, из мобильника доносился голос Элли.

– Какие чудесные выходные! Вот бы нам с Реном тоже на яхту, надо будет ему рассказать. Ты не против?

– Рассказывай. Чего я буду против?

– А вечером? Зачем Мак к тебе придет вечером? Снова пойдете куда-то?

– Не знаю. Сказал только: «Жди меня после работы», – и уехал.

– Слушай, как у вас все классно!

Лайза отпила кофе, посмотрела в окно, за которым небо потихоньку затягивалось тучами, и почему-то вспомнила слова Мака о том, что она боится серьезных отношений.

Чепуха.

Ведь не боится?