Чейзер

– А вот эти сердечки на подушках?

– Они хорошо сочетаются с рисунком на обоях.

– А лампы в виде амуров?

– Пусть тряхнет стариной ваша мисс Белланж! Амуры в любом возрасте… как раз.

– Лайза!

– Да перестаньте, мистер Кетч. Покажите ей набросок. Если не понравится, передайте, что я сделаю ей три других и даже позволю сидеть над душой во время моей работы. Договорились? И если на сегодня все, то я побежала, хорошо?

Глядя вслед выпорхнувшей из кабинета женской фигуре, Майлз запоздало кивнул, в который раз за день прочистил горло, вытер капельку пота на виске и какое-то время сидел в тишине, с недоумением глядя на закрывшуюся дверь.

Затем перевел взгляд на набросок, раскрыл толстый блокнот с телефонами клиентов на странице с буквой «Б» в левом верхнем углу и неуверенно придвинул к себе телефонный аппарат.

В окнах темно, в саду тихо.

Мираж в целях конспирации остался стоять на соседней улице; невидимый взгляд в спину не появлялся уже часа полтора, – наверное, вечеринка вошла в самый разгар.

Сенсор распознал ее лицо со второй попытки – дверь гаража, поскрипывая, поползла вверх; Лайза быстро скользнула внутрь и нажала на панели кнопку «Закрыть». Дверь, не дойдя доверху, начала опускаться.

Сердце колотилось в бешеном темпе: в голове – задор, в крови – адреналин. Быстрее, нужно двигаться быстрее.

Втягивая неуловимо знакомый запах дома, в котором она провела так мало и так много времени, Лайза, осторожно огибая предметы, продвигалась к лестнице на второй этаж. Сумка на длинной лямке с острыми ножницами внутри жгла бедро.

Зачем она пришла сюда? Зачем вообще решилась на это? Ведь одно дело – испортить одну-единственную майку собственноручно, другое – когда кто-то чужой режет дорогие вещи.

Волна нахлынувшей на секунду паники лишь распалила рвущийся наружу азарт. Ну уж нет! Она не отступится. Мак, значит, имеет право приходить к ней без спроса в дом (и уходить, не попрощавшись), а она нет? А как насчет блузки от Мано? Как насчет вообще получить хоть какой-нибудь достойный ответ со стороны противника? А то привык, видишь ли, к безоговорочной капитуляции всего и вся на второй секунде.

Вещи нашлись в гардеробной, куда вела дверь из хозяйской спальни. Вспыхнул свет, и Лайза стушевалась во второй раз – нет, такие она портить не решится, слишком дорогие. Белоснежные, бежевые, голубые рубашки, пиджаки, брюки, ремни. Два ряда туфель на полках, часы на подставках. Большеглазая совесть, еще не совершив преступления, уже залилась слезами.

Хорошо-хорошо! Костюмы за тысячи долларов только изверг сумеет порезать. Она разочарованно оглядела узкое помещение, недовольно выдохнула и погасила свет. Теперь либо уходить, либо менять план.

Войдя в спальню, присела на край кровати (той самой кровати, где Чейзер в первый раз так сладко брал ее) и задумалась; одиноко горел включенный прикроватный торшер.

Что делать – уходить? Обидно. Столько сил потрачено на разработку плана, столько энергии вбухано в решение приехать. Неужели зря?

Взгляд упал на тумбу в дальнем углу комнаты. Вскочив, Лайза понеслась к ней и принялась поспешно выдвигать ящики; нет, она точно шпионка, маньячка и грабитель – роется в чужих вещах, и куда только подевалась рыдающая совесть? А совесть, тем временем, перестала плакать и радостно уставилась на потертые джинсы, старые ношеные футболки и найденные носки.

Вот оно! Бинго! Такую одежду можно портить без зазрения совести – и выкинуть не жалко, и заменить легко. Сегодня однозначно ее вечер!

Блеснули в руке изъятые из сумки ножницы – закипела работа.

Так, здесь дырочку… и вот здесь дырочку… для пупа, что ли, еще одну сделать?

От напряжения и сосредоточенности Лайза высунула язык.

А вот здесь звездочку. Или лучше сердечко? Вот на промежности джинсов точно дырочку, и потолще, чтобы пролез… Тогда и на трусах тоже. А на носках отрезать пальцы, причем выборочно, например, большой и мизинец… На зеленой майке вырезать отверстия для сосков, а на синей продырявить подмышки – пусть проветриваются.

Через десять минут обновленные вещи были аккуратно разложены по комнате, на ручке в ванной повисли кружевные трусики, которые Лайза принесла с собой, а к ним булавкой прикрепилась записка.

«Вот видишь? Я уже частично переехала. Изменения налицо, правда?»

Хихикнув в кулак, она позволила себе полюбоваться проделанной работой, а после выскользнула в коридор.

Все, на выход! В путь! Эту ночь она ни в коем случае не проведет в Нордейле (дурочка она, что ли?), так что предстоит стокилометровый перегон в Хааст. В великолепном настроении, под любимую музыку, с ветерком и на скорости.

Оказавшись на улице и убедившись, что гаражная дверь заперта, Лайза бросилась к Миражу.

…Полтора часа спустя…